Олёнка. Часть первая. Антон Никитин

я не понимал, могу ли поцеловать её сейчас или это будет неуместно? Пока я раздумывал, мы уже приехали.

      Она прошла из прихожей в единственную комнату, но когда я двинулся за ней, остановила меня и сказала, что в уличной обуви сюда нельзя.

      В тот день я совсем не смог. Как мы оба ни старались, мой член оставался вялым, и через некоторое время я сдался. Я расплатился, уехал в подавленном настроении и больше не возвращался к Вите.

      ***

      В последующие месяцы я предпринял ещё несколько попыток с разными проститутками, но безуспешно. Я подумывал о том, чтобы сходить к врачу, но меня останавливало воспоминание, как я только что потратил на лечение три месяца и полторы сотни тысяч рублей без ощутимого эффекта. Я представлял, что лечение от импотенции – долгий и дорогостоящий процесс с сомнительным результатом. К тому же мне просто не с кем было заниматься сексом. Пожалуй, это сыграло главную роль. Я решил пока ничего не делать. В очередной раз последовал совету Скарлет О’Хара: «Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра». Завтра наступило только через полтора года. А пока я переключился на массажисток и госпожей – проституток, оказывающих услуги в области bdsm. С ними мне не надо было переживать за свою эрекцию.

      Я не был готов разговаривать о своих «девиациях» с Алёной. Полненькая, моя ровесница, с умным взглядом и довольными щеками, она выглядела… как троюродная сестра. Я не смог бы обсуждать страпон-секс с сестрой. Тем более после того, как она практически отмахнулась от моих проблем с потенцией. «Ну, у вас же при мастурбации всё получается», – полусказала, полуспросила она, когда я набрался смелости и заговорил о своих сексуальных неудачах. Я не очень уверенно кивнул. Мастурбация ведь такая штука, когда мужчине, по сути, всё равно. Достаточно ли пенис крепкий, хватило ли времени партнёрше, – тебе всё это до лампочки. Кончил – и прекрасно. А кончить ведь можно и при не очень твёрдом члене. Всего этого я не сказал Алёне, в том числе и потому, что мне показалась, что она не хочет развивать эту тему. И речь шла про обычный секс!

      Но, вообще-то, мне нравилось с ней говорить. Постепенно я рассказал ей всю жизнь, периодически вспоминая такое, о чём давно забыл. Иногда я плакал, потому что воспоминания были тяжёлые. Например, о том, как мама била меня ремнём. Или как она умирала от рака. Или вот ещё был случай в раннем детстве, подарок психоаналитику. Мне тогда было лет пять, хотя я не помню точно. Меня отправили в детский лагерь в Битцу, в небольшой санаторий в лесу на окраине города. После обеда у нас был тихий час. Мальчики и девочки отдыхали в одной комнате. Рядом со мной лежала девочка. Мы с ней играли в доктора во время тихого часа. Надо было спустить трусики под одеялом и лежать тихо, притворившись, что ты спишь. Второй участник игры – доктор – подходил, отдёргивал одеяло и изучал то, что видел. Как-то за этим занятием меня поймала вожатая. Она отвела меня в пустую комнату, стянула с меня трусы и стала трогать мой член. Она сказала, что это наказание за мой поступок. Мне было очень стыдно. И в то же время приятно.