13 дней января. Варис Муса оглу Елчиев

ведь… В это время…

      – Вовсе не поздно. Мы приготовили тебе сюрприз…

      – Что за сюрприз?

      – Она тоже у нас…

      – Кто?

      – Не прикидывайся незнайкой. Разве мы слепые? Не видим ваши отношения? Я о Гюльнар. Давай быстро, ждем…

      Он чуть ли не бежал по безлюдной улице. Его сопровождала огромная луна.

      Ну и дела, Зейнаб проснется утром и увидит, что его нет. Вот будет скандал! Надо придумать приличную отговорку. А с какой стати Самед отпустил Гюльнар? Наверно, отправил с ней одного из детей. Он всегда так поступает, когда собирается компания. Но ведь компании всегда собираются днем, до вечера. А сейчас так поздно. Надо еще и Новый год встретить… Во всяком случае, интересно, как Гюльнар уговорила Самеда…

      Вот и окно Имрана. Свет выключен. Наверно, шутники танцуют. Как им взбрело в голову отметить Новый год вместе? Ведь по дороге домой об этом даже не заикнулись…

      Да, вот и блок. Кажется, третий этаж. Вот и дверь. «Аскеров Имран Аскер оглу».

      Нажал на звонок. Он тоже обязательно укажет золотыми буквами на своей двери: «Джафарли Эйюб Али оглу». Чем он хуже Имрана?

      Еще раз нажал на звонок. Наверно, сердце Гюльнар тоже так яростно бьется. Да нет, ей, может быть, совсем безразлично: придет Эйюб или нет. Скорее всего, сейчас она шушукается с подружками – Мединой и Зибой…

      Он долго звонил в звонок. Они что, не собирались открывать ему дверь? Каждый занят своим, кому есть дело до звонка?!

      Принялся ждать, не отводя пальца с кнопки звонка.

      Когда, наконец, послышался звук отпираемого затвора, на сердце полегчало. Решил упрекнуть хозяина за столь долгое ожидание. Но…

      Увидев вышедшие из орбит глаза посиневшего Имрана, растерялся.

      – Я… ты… – промямлил он.

      Имран долго не сводил с него глаз и вдруг внезапно расхохотался. Затем быстро посерьезнел:

      – Ты что, дурак, не соображаешь, что нельзя тревожить людей по ночам?!

      – Ведь… Ты… Компания…

      – Это была шутка. Какой же ты болван!.. Дорога обратно казалась длиною в вечность.

      Шаги путались друг в друге, сердце бешено колотилось. К тому же он плакал. Рыдал, как ребенок.

      Не знал, почему в голове крутилась лишь одна мысль: дымящееся счастье роскошных дворцов никогда не согреет ледяное несчастье жалких лачуг… Роскошные дворцы… Жалкие лачуги… Дымящееся счастье… Ледяное несчастье… Не согреет… Ни за что не согреет… Еле-еле добрался до своего двора. Который час? Идти домой совсем не хотелось.

      Свет фонарного столба падал на одну, свет луны – на другую сторону лужи. В полосе этого ближнего и дальнего света медленно покачивались бумажные кораблики… Поднимаясь тяжелыми шагами по ступенькам, вспомнил вдруг, что на одном из листов в луже написаны именно те слова, которые только что по пути вертелись у него в голове.

      Остановился. Надо было подобрать листы…

      3 января

      Сердце настолько перегружается горем, что однажды просто не выдержит тяжести и погрузится в глубину тела.

*