13 дней января. Варис Муса оглу Елчиев

вернулся назад и прежде всего взял сильно поредевшую тетрадь, которую бросили дети, затем зашел в лужу и принялся собирать кораблики. Несколько из них, отплывшие совсем далеко, остались на лоне вод. Он совсем обессилел, не мог их взять. Сквозь мокрые носки в ступни будто бы вонзались иголки.

      Не обращая внимания на смеющихся над ним соседей, вернулся домой с целой грудой корабликов. Не обращая внимания на гневные слова жены: «Боже, пошли мне смерть! У других мужья горы сворачивают, а мой в игры играется!», он раскрыл листы и разложил на полу, чтобы те подсохли. Написанные чернилами никуда не годились. Буквы слились друг с другом.

      Может, все условились сегодня ему насолить? Сначала Имран, затем Зейнаб, а теперь Эльчин…

      Ничего-ничего, позвонил двоюродный брат Ариф и сказал, что в воскресенье планируется поездка на охоту. Пойдет на охоту, немного развеется…

      «С возрастом всё, что мы любим в этой жизни, постепенно нас покидает. Вдруг видим, очнувшись, – ни кола ни двора. Придет время, эта любовь тоже исчезнет».

      Заграничный одеколон, купленный Гюльнар, он отложил в сторону. «Да, да, исчезнет, вот и все дела. В таком случае, во имя чего мы будем жить? Наверно, будем утешаться тем, что уже всё на исходе, мы в этом мире лишь гости».

      Он уже вызубрил слова «Versace. Homme. Eau de Toilette», которые читал неоднократно, и даже мелкий текст о содержании одеколона…Взял свой подарок и, потирая колено, прошел на кухню, к Зейнаб, которая кормила Эльчина. Некоторое время назад Зейнаб не дала ему как следует отругать Эльчина: «Ты как ребенок, собирающий игрушки, копишь эти пыльные, все в микробах тетради… Для чего, для кого? Не пойму…»

      Ограничился на сей раз тем, что грозно взглянул на сына, а тот улыбнулся. Затем слегка приобнял жену за плечи:

      – Ради Бога, хоть сегодня не дуйся. Это мне купила Гюльнар, – показал он ей свой подарок.

      Зейнаб оттолкнула его:

      – Одну ты уже осчастливил, осталась другая.

      Нельзя разве было прожить тихо-спокойно несколько этих праздничных дней? Не может же всю жизнь человек провести в напряжении и беспокойстве.

      Ему так захотелось смягчить жену.

      – Налей мне чаю… В воскресенье еду на охоту с Арифом. Он сам позвонил и позвал… Принесу тебе куропатку.

      – Мне тоже, – сказал Эльчин, но, увидев грозный взгляд отца, снова улыбнулся.

      – Только этого не хватало! – повысила голос Зейнаб, наливая в большую кружку кипяток из чайника. – В воскресенье исполняется два года сыну Ирады.

      Проклятье! Она всегда находила какую-нибудь причину, чтобы нарушить его планы.

      – Но ведь она не пришла на день рождения Эльчина…

      – Мы с Ирадой как сестры. Она не пришла потому, что их здесь не было… Ты на себя посмотри. Все, кому ты нужен по делу, становятся с тобой друзьями, братьями. А потом – грош тебе цена.

      Он совсем съежился. Встал и ушел в свою комнату. Чай остался остывать на столе.

      Смотрел на тетради, а мысли витали где-то далеко. Взял телефон.

      – Алло, это я,