Кара за хебрис. Виталий Вавикин

пожала плечами.

      – Устроимся на работу и будем жалеть себя, – она улыбнулась.

      – Я имею в виду, что будет между тобой и Бартоном? – Тайлер покосился на остывающий обед друга, который приготовила Милли.

      – Ничего не будет, – тихо сказала она. – Наш брак был ошибкой, и я благодарна этой планете, что она показала нам это раньше, чем мы решились заводить детей и проживать свои жизни ненавидя друг друга.

      Туземец выбрался из ее хижины и как-то по-щенячьи преданно потерся щекой о ее руку.

      – Я знаю, – сказала ему Милли. – Знаю.

      Туземец улыбнулся. Милли протянула ему кулек с едой.

      – На вот, иди, накорми своих детей, – сказала она.

      Туземец недоверчиво смотрел на кулек.

      – Это твое, – Милли взяла его руку. – Твое.

      Она недовольно посмотрела на Тайлера.

      – Скажи ему!

      Тайлер щелкнул пальцами, привлекая к себе внимание туземца, и заговорил на местном наречии. Дикарь благодарственно закивал, снова потерся щекой о руку Милли, взял кулек с едой и ушел.

      – Ты так заботишься о нем… – сказал Тайлер.

      – Я знаю, – сказала Милли, провожая туземца взглядом. – Если бы Бартон был хоть немного похож в своей благодарности на этих людей, то, может быть, у нас и получилось что-то, а так…

      Они замолчали, доедая остывающий обед.

      – Не могу воспринимать их как одних из нас, – признался Тайлер, вытирая сальные руки грязным полотенцем.

      – Они как дети, – сказала Милли. – Такие же чистые и такие же наивные.

      – Поэтому и не могу.

      – А мне, наоборот, нравится, – Милли прикрыла глаза. – Ничего противоестественного. Понимаешь? Никакой ненависти. Никакой злобы.

      – Мне почему-то именно этого и не хватает.

      – Вам, мужикам, всегда этого не хватает! – Милли грустно рассмеялась и начала мыть посуду.

* * *

      Бартон срыгнул и повалился на кровать. Боль исказила его лицо.

      – Сколько он выпил? – спросила Кит мужа.

      Милт показал на пустую бутылку. Тело Бартона сжалось, забилось в агонии.

      – Может, сделаешь что-нибудь?!

      – Что?

      – Откуда я знаю?! Ты же доктор, не я! – Кит махнула рукой и вышла из комнаты.

      Милт достал саквояж, сделал Бартону инъекцию анальгетика.

      – Ты всего лишь крыса, – сказал он ему. – Крыса в моей лаборатории.

      Милт позвал жену и велел ей раздеть Бартона.

      – И не подумаю!

      – Ты хочешь, чтобы наша постель провоняла его грязной одеждой?

      – Почему бы и нет?

      – Значит, ты такая же свинья, как и он.

      – Может быть, – Кит улыбнулась. Темные глаза изучали лицо Бартона. – Думаю, если его отмыть и приодеть, то он будет в общем даже и ничего, – она прикурила сигарету, жадно затянулась и шумно выдохнула синий дым.

      – Ты же хотела бросить.

      – Да что ты понимаешь в этом?!