Кокон. Чжан Юэжань

Она унаследовала семейное дело, держит мелочную лавку. Я завороженно смотрела на ее смуглое лицо, ведь я тоже могла быть ею, останься дедушка за границей. Наверное, местные китайцы помогли бы ему открыть частную клинику, он трудился бы в поте лица, потом его дело продолжил бы папа, а там и я. Я бы выросла, закрутила роман с каким-нибудь мьянманцем, мы бежали бы под дождем на площадь послушать выступление Аун Сан Су Чжи, а узнав из телевизора о свободе, дарованной прессе, обнялись бы и радостно завизжали. Эта никогда не принадлежавшая мне жизнь семенем одуванчика залетела в чужую страну и дала торопливый цветок. Но, избавившись от пут корня, она может стать по-своему неповторимой. Во всяком случае, такая жизнь чище. Все древние страны покрыты толстым слоем пыли, и отъезд – способ от нее очиститься. Замешанная на боли свобода, которую я так желала.

      К сожалению, у дедушки не хватило смелости остаться за границей. И тощая мьянманская земля никогда уже не примет в себя его честолюбивое сердце. Хотя Пэйсюань вовсе не считает дедушку честолюбивым. В документальном фильме она говорит: дедушка однажды сказал мне, что на самом деле всегда плыл по течению. В годы учебы прилежно сидел над книгами, став врачом, старательно лечил больных. Когда пришла пора служить, он пошел в армию, а когда нужно было вступить в партию, вступил в партию. Он просто успевал шагать в ногу с эпохой. Времена стремительно менялись – не успел опомниться, а под ногами уже пустота и ты летишь в пропасть. На самом деле научиться плыть по течению сложнее всего. Как разведчик, который терпеливо ищет нужную радиоволну, ты должен обладать острым слухом и спокойным сердцем, настраивая себя на волну с эпохой.

      Сейчас на экране тот самый фильм, что она прислала. Я поставила его на повтор, пока ждала тебя, и смотрела урывками, то и дело отвлекаясь. При случае скажу Пэйсюань, что мне очень понравилась часть про экспедиционные войска. Мне нравится первая половина дедушкиной жизни, я люблю представлять, что за судьба была бы у нашей семьи, остановись он в одном из тех мест.

      15’37”

      “ДОБРОЕ СЕРДЦЕ И ДОБРЫЕ РУКИ – ЗНАКОМСТВО С АКАДЕМИКОМ ЛИ ЦЗИШЭНОМ”

      За столом у окна сидит пожилая женщина в бордовой рубашке.

      Титр:

      ЦЗЯН АЙЛАНЬ, СТАРШАЯ ДОЧЬ ЧЭНЬ ШУЧЖЭНЬ.

      Женщина открывает овальную жестяную коробку, достает из нее сложенное вчетверо письмо. Расправляет его, кладет на стол. Края письма обтрепались, две строчки чернил размыты. На экране иероглиф за иероглифом появляется текст письма:

      Шучжэнь, здравствуй.

      Наш медотряд разбил лагерь на склоне горы. Горы в этих местах опасные, после дождя даже шагу ступить невозможно. Душит жара, но все равно приходится кутаться в одежду, защищаться от пиявок, которых здесь великое множество. Днем я провел ампутацию, до конца жизни ее не забуду. Пациент – господин Вуд, лучший врач в медотряде, в Англии он пользовал аристократов и членов королевской семьи. Последние два месяца я был