Чёрные короли. Свинцовые небеса. Николай Зайцев

веток моего деревца, и лицо его светилось от счастья. Близко стоит. Опасно. Я даже оробел немного, глядя на топор в его руках. – Слышал? Тебе лучший кусок будет.

      Я кивнул, отворачиваясь. Палка в руках подрагивала. Рядовой отступил. Я облегченно вздохнул.

      Скорей бы за нами спасатели прилетели. Тут я поддерживал высказанную вслух мысль дембеля.

      Что-то мне на душе очень беспокойно.

      После ужина тревога ушла. Разморило. Идти никуда не хотелось. И, видно, не мне одному. Под крылом было удобно, почти как у тещи на веранде. Нескончаемый дождь барабанил по жести. Пламя в костре мирно волновалось, убаюкивая. Курорт. Жаль, змея быстро кончилась. Рядовые запекали шиши. Я полулежал, прижимаясь спиной к камню. Капрал подкидывал мелкие сучья в пламя, больше забавляясь.

      – Меня, кстати, Илья зовут, – добродушно улыбаясь, неожиданно сказал неунывающий здоровяк.

      – Рядовой! А тебя кто-то спрашивал? – нахмурился ветеран и ветка в его руках угрожающе хрустнула.

      – Нет. Вот я и представился!

      – Представился он, – заворчал старик, веткой шевеля угли в костре, и неожиданно заявил. – Капрал Гнедович.

      – А по имени? – Илья улыбался. Капрал привычно нахмурился, свел кустистые брови, сердито стрельнул глазами:

      – По отчеству что ли?

      – Ну да. По отчеству. Раз имени нет, – здоровяк махнул палкой с насаженным куском шиши.

      – Прохорович.

      Мы примолкли. В костре громко стрельнул уголек.

      – Ничего себе отчество, – сказал Илья, – ели выговоришь. Тебе бы лучше подошло Порохович. Ты как порох. Спичку поднеси, и рванешь. Точно, как порох, я тебе говорю!

      – Я как капрал тебе говорю, – задумчиво начал старик, – объявляю тебе два наряда вне очереди.

      – За что?!

      – За неуставные отношения со старшим по званию!

      – Есть, два наряда вне очереди, – уныло отозвался Илья. – А тебя как зовут, салага? – Новобранец получил тычок локтем. Хотел расстроиться, но здоровяк протянул ему палку с мясом, и печаль тут же сменилась радостью. Обжигаясь, паренек задорно прочавкал:

      – Сережка!

      – Ну и имечко, – отожравшийся на армейских пайках дембель покачал головой, и я заметил большую складку у шеи – вот куда жирок отложился.

      – Мама так всегда звала! – Сережка скривился, вспоминая дом, и снова обжегся.

      – Да ты хоть дуй! – подсказал со своего места капрал. – Тут мамок нет. Но черт с тобой, будешь Сережкой.

      Все покосились на меня. Я понял, что настала моя очередь. Прокашлялся для порядка и чинно, коротко представился:

      – Иван, – кивнув головой.

      Пехи недоверчиво посмотрели на меня. Сережка перестал есть и пугливо улыбнулся, растягивая перепачканные от жира губы. Капрал нахмурился, сдвинул пилотку на глаза. Илья не удержался и начал громко смеяться, хлопая себя по коленки. Через секунду к нему присоединился Сережка, решив, что понял шутку.

      Глядя на их веселье, я, ничего не понимая, осторожно спросил у Прохоровича:

      – Что?

      Тот