Кровавый Дунай. Александр Усовский

три часа. Може, два. То недалёко, пятьдесят километров, а цеста добра…

      Савушкин в ответ лишь молча покачал головой. Ну ты смотри, как тут всё близко… И немцами даже не пахнет. Понятно – у них сейчас весь фронт от Балтики до Дуная и Дравы трещит по швам, тут не до контроля тыловых словацких районов, дай Бог хоть основные пути сообщения удержать… А дороги и впрямь отличные. Как будто и войны никакой нет…

      Уже начало темнеть, когда они спустились со Штвявницкого нагорья и выбрались на придунайскую равнину. Савушкину было как-то даже непривычно возвращаться к «равнинному» образу жизни – два месяца до этого их дороги петляли по отрогам Татр. А тут смотри, что творится – до самого Дуная равнина, ухоженная и обихоженная столетиями крестьянского труда. Нетронутый войной мирный благодатный край…

      – Пан капитан, Пуканец. Далей – Девичаны! – открыв форточку, доложил Стоян. Савушкин¸ услышав название села, едва не рассмеялся, и, в последнее мгновение удержав рвущийся наружу смех – Пуканец! – спросил:

      – В Левице ты знаешь, куда ехать?

      Стоян кивнул.

      – Так! Бил у него в сороковой рок. Тогда бил член комиссия по демаркация граница. А Ласло тогда уже служив мадьярске войско. Бил в его штаб в Левице… Когда уже не стало Ческоловенска република… – На всякий случай пояснил Стоян. И добавил, обведя рукой вокруг: – Ето есчо Словенско, але тут юж живут мадьяры. То мадьярски дедины…

      – Ясно. – И, обращаясь к старшине¸ Савушкин произнёс: – Олег, притормози вон у тех кустов и загони «блитца» поглубже. На всякий случай подождём ночи, мало ли что… – И, повернувшись к лейтенанту: – Володя, сколько отсюда до Левице?

      – Пятнадцать километров. И дорога хорошая…

      – Ну вот и отлично. Подождём с полчасика, да и поедем, помолясь. Нам спешка не нужна. Нам нужно добраться до однокашника нашего Сусанина без приключений, тихо и незаметно. Да и чичероне нашему надо переодеться – Словакия через три километра кончится, а в Венгрии его форма – не комильфо…

      Когда последняя октябрьская ночь окончательно легла на придунайскую равнину – машина разведчиков тронулась в сторону Левице, который пять лет назад вновь, как и до девятнадцатого года, стал называться Лева. Котёночкин за эти четверть часа в максимально возможных объёмах довёл сложную историю этих мест до Савушкина – но капитан, мало что поняв из разъяснений своего заместителя, про себя решил считать эту территорию австро-венгерской, без раздела на всякие государственные новообразования. Тем более – новые хозяева этих мест и сами плохо понимали, какие здешние земли кому принадлежат…

      «Блитц» остановился у дощатой ограды на самом краю города. Капитан Стоян, переодевшийся в ладный рыжий кожушок, смушковую шапку и шаровары – сапоги он оставил свои, офицерские, и Савушкин его отлично понимал, обувь – вещь исключительно интимная, её менять впопыхах – значит, однозначно набить кровавых мозолей – выбрался из кабины, подошёл к тускло светящемуся окошку местной кордегардии и что-то произнёс в адрес двух полусонных гонведов, несущих тут службу. Один из них тотчас