Кровавый Дунай. Александр Усовский

махнул головой в сторону кормы, где на ветру трепетал венгерский флаг, принесенный заботливым стариком-хозяином вместе с пятьюдесятью литрами солярки.

      Лейтенант пожал плечами.

      – Тоже поражаюсь. У них тут вроде должно быть до чёрта кораблей и судов, и своих, и трофейных – они ведь и чехословацкие, и югославские суда захапали… А никого. Но это нам на руку. И хорошо, что погода такая мерзкая, и мы на малом ходу идём – нас с берега и не видно, и не слышно!

      Савушкин согласно кивнул. Осмотрев горизонт, произнёс:

      – Полдень. А такое чувство, что утро ещё и не наступило. Ветер шквалистый, морось эта, мгла какая-то, сырость дикая… А ещё говорили – «голубой Дунай»…

      – На больших реках всегда свой микроклимат. Иржи, что там? – Вдруг тревожно спросил лейтенант, указывая вперёд.

      – Где? – Рулевой, всполошившись, начал вертеть головой.

      – Впереди, правее фарватера!

      Савушкин также всмотрелся в серую дождливую пелену, метавшуюся над Дунаем – и, действительно, впереди, ближе к правому берегу, увидел какую-то груду металла, торчащую из воды.

      Иржи, также обнаружив препятствие, всмотрелся в него и вполголоса промолвил:

      – Речна баржа… Ропна… Руско – нефтяна. Утонула…

      – Нефтеналивная баржа? – уточнил Котёночкин.

      – Так.

      Лейтенант обернулся к Савушкину.

      – Товарищ капитан, из воды торчит только корма. Значит, подорвалась на мине…

      Савушкин досадливо поморщился.

      – Да не спеши ты диагноз ставить! Может, не всё так плохо, может, просто авиация поработала… Да даже если и мина – у нас водоизмещение всего семнадцать тонн, чуть больше, чем у рыбацкой лодки. А у этой баржи – тысячу. Чувствуешь разницу? – И, обращаясь к рулевому: – Иржи, ты что думаешь?

      Словак мрачно кивнул.

      – Мина. Томек говорил – америцки летадла кидают Дунай магнетицки мины…

      Савушкин кивнул.

      – Разумно. Магнитную мину простым тралом не вытралишь. А глубины для неё здесь самые подходящие, пять-семь метров… – Савушкин с досады ударил кулаком по крыше рубки: – Вот чёрт! Не хватало ещё на союзной мине подорваться! – И, уже обращаясь к лейтенанту: – Володя, на всякий случай кликни хлопцев наружу. Если подорвёмся – то наверху у них будет шанс уцелеть…

      Из проёма боевой рубки показалось лицо Некрасова.

      – Товарищ капитан, там у вас сыро и холодно. А у нас тут тепло и сухо. Мы лучше внутри посидим, при пулемётах. Тем более – их надо почистить, пять лет за машинками никто не ухаживал…

      – Ты всё слышал?

      Снайпер пожал плечами.

      – Вас мудрено не услышать, на всю реку ругаетесь… Ежели мина рванёт – то всем капут, и на мостике, и в трюме. Так мы лучше в тепле смерть встретим, всяко приятнее…

      – Ладно, вам виднее. Костенко! – кликнул Савушкин старшину. Тотчас в проёме рубки появилось лицо старшины.

      – Вже тридцать пьять рокив Костенко… туточки я, товарищ капитан!

      – Бочонок,