Посеявшие бурю. Мариэтта А. Роз

которыми Джарет каждую субботу играет с Викта Рэалем, Хранителем снов. Или собрание сочинений Шекспира в оригинале. А ещё – ту самую бронзовую лампу, которая стоит на его прикроватной тумбочке. Он же дарил ей в основном украшения, и, как поняла Мариэтта, очень дорогие. Анжела каждый раз смущалась, ведь любовниками они уже не были – просто друзьями.

      Вскоре Вир начала с упоением рассказывать о Карии. Он то, он другое… Мил, силен, красив – совершенство, одним словом. Попутно Анжела давала Джарету советы относительно некой Альбины. Просила его не быть таким уж деспотичным собственником, каким он, собственно говоря, и является.

      Карий, Карий, Карий… Мариэтту даже затошнило от этого имени. Почему Анжела так носилась с ним? Ну прямо, как курица с яйцом! Даже ругалась с Джаретом из-за него.

      Письма убывали стремительно.

      «Хорошо, что Джерри сохранил их, – думала Мариэтта, каждый раз беря новый конверт. – Мы так с ней похожи». Образ мыслей, чувств и, конечно же, Джарет.

      Джарет…

      Вот осталось два письма.

      С замиранием Мариэтта открыла предпоследний конверт. Сердце сжалось. В предыдущих письмах пузатенькие буковки подскакивали на строчках, словно хулиганили; здесь – прижались друг к другу, высохли. Анжела рыдала, молила о помощи.

      Беременность она переносила тяжело. Всё угнетало – безденежье, зависимость от чужой доброты, но больше всего – тот факт, что все её бросили: отец, племя, возлюбленный… Один лишь Джарет…

      Джарет…

      Но вот последнее письмо заставило мышцы горла сжаться так, что молодая женщина чуть не задохнулась…

      Сколько раз она спрашивала Эмму про этот конверт! Ни разу – ни одного вразумительного ответа. А ведь было так интересно! Кому адресовано? Почему письмо в конверте? Да и кто на Грани пишет письма на бумаге? И вот… она держит этот конверт в руках.

      Почему же не сразу узнала имя? Забыла. Просто забыла. Появились другие воспоминания, более важные, более острые – и потёртый конверт как-то затерялся среди них. Разве она могла знать, как на самом деле важно это письмо? Это имя?..

      Дрожащими руками Мариэтта достала листок бумаги. Прочла:

      «Дорогой Джерри…»

      * * *

      Рыдала долго, от души. Впрочем, стало легче. Да и неделя у Джека уже не казалась такой ужасной, его слова – тем более. Не скажи он ту пакость, какова вероятность, что Джарет показал бы письма? Никакой!

      Наконец молодая женщина успокоилась. Теперь можно привести себя в порядок и поговорить с Джаретом спокойно, уже без слез. Но стоило ей положить ладонь на ручки двери, как выяснилось нечто весьма неприятное.

      В библиотеке – две двери. Одна ведёт в кабинет, поэтому открыта бывает крайне редко. Вторая – в холл, и вот она почему-то тоже оказалась заперта.

      Что же делать? Кричать?

      Тут дверь открылась. Но это был не Джарет – Джеймс.

      – Хозяина нет, – сообщил дворецкий.

      – А… – растерялась молодая женщина. – Где он?

      – Улетел. Когда вернется, трудно сказать. Где он – тоже не знаю. Может, хотите что-нибудь? –