Тигр стрелка Шарпа. Триумф стрелка Шарпа. Крепость стрелка Шарпа. Бернард Корнуэлл

захлебнуться собственной кровью, уничтожит хайдарабадское войско, а потом отыщет Низама Хайдарабадского, брата по вере, и предаст его медленной, мучительной и заслуженной смерти, за которой будет наблюдать с золотого трона.

      Типу подошел к трону и уставился на своего любимого тигра. Модель была изготовлена в натуральную величину искусным мастером-французом: зверь застыл с поднятой лапой над вырезанной из дерева фигурой британского солдата. На боку тигра имелась рукоятка, и, когда ее поворачивали, когтистая лапа терзала лицо солдата, а спрятанные внутри туловища животного тростинки шевелились, издавая звуки, напоминающие рык зверя и жалобный стон человека. Там же находился орган с клавиатурой, но Типу редко забавлялся игрой на инструменте, предпочитая слушать звериное рычание и человеческие вопли. Вот и теперь он повернул рукоятку, наслаждаясь пронзительными возгласами умирающего. Еще несколько дней, подумал он, и само небо содрогнется от настоящих криков гибнущих красномундирников.

      Душераздирающие звуки наконец смолкли.

      – Думаю, он шпион, – произнес неожиданно Типу.

      – Так убейте его, – сказал Аппа Рао.

      – Шпион, проваливший задание, – продолжал султан и повернулся к Гудену. – Вы говорите, он шотландец?

      – Да, ваше величество, шотландец.

      – То есть не англичанин?

      – Нет.

      Типу пожал плечами – невелико отличие.

      – В любом случае он старик, но достаточная ли это причина, чтобы проявить к нему милосердие?

      Вопрос был адресован Гудену, который, услышав перевод, напрягся.

      – Его захватили в военной форме, ваше величество, а потому смерти он не заслуживает. – Француз хотел было добавить, что цивилизованному человеку мысль убить пленного и в голову бы не пришла, но, зная, как Типу не любит поучения, промолчал.

      – Он ведь здесь, разве нет? Разве это не причина, чтобы предать его смерти? Здесь не его земля, не его народ, он ест не свой хлеб и пьет не свою воду.

      – Убьете его, ваше величество, – предупредил Гуден, – и британцы тоже не станут церемониться с пленниками.

      – Сегодня я преисполнен милосердия, – сказал Типу, что вполне соответствовало истине. Есть время, когда нужно быть безжалостным, и есть время, когда следует проявить милосердие. Возможно, шотландец еще пригодится в качестве заложника. Сон, ниспосланный ему прошлой ночью, обещал, что все будет хорошо, обнадеживали и утренние знамения, так что султан мог позволить себе выказать милость. – Отведите его в тюрьму.

      Где-то во дворце французские часы отбили время, напоминая Типу о молитве. Он отпустил приближенных и прошел в скромно устроенную комнатку, где, повернувшись лицом в сторону Мекки, исполнил обязательный ритуал.

      Тигры во дворе, обманутые в своих ожиданиях, нехотя вернулись в тень. Один зверь зевнул, другой сонно закрыл глаза. Будут другие дни, будет другая пища. В ожидании этих дней, дней,