Necrowave. Никита Королев

все-таки: что вас беспокоит? – понизив голос, ещё раз спросил он.

      – Меня?.. Да, по сути, ничего, я просто…

      – Что ж, ладно, тогда мне придётся вам объяснять. Ну, так у нас чаще всего и бывает… Прежде всего, вы хотите умереть. Но как бы для всех, кроме себя. Вы просыпаетесь и ходите на цыпочках по собственной квартире, отворачиваясь от часов, обходя по касательной тумбочку, где лежит телефон, боясь в нем что-то увидеть, а, если точнее, – ничего. Вы просыпаетесь и то время, когда вы ещё не вспомнили себя, когда есть лишь потолок перед глазами – это лучшие мгновения дня. Но вот к вам уже тянутся кровавые, заскорузлые нитки воспоминаний, мыслей, вашей собственной истории, и они наживую сшивают новый день со всеми прошлыми. Вы вспоминаете своих друзей, одноклассников, однокурсников и вам кажется, что вы словно бы, когда подрабатывали клоуном на детских утренниках, раздали им визитки, хотя сейчас уже давно работаете в «Cirque du Soleil». Вам не нравится то, что они могут о вас думать, и ещё меньше вам нравится то, что они могут не думать о вас вовсе. «А вы помните такого Иванушку? Интересно, а где он сейчас? Куда пропал?..» Именно эти мысли, сценки, разыгрываемые вами в собственной голове, и вели или, скорее, гнали вас на музыкальный олимп. А сейчас, когда остаётся только путь вниз, вам нравится представлять зарёванные лица поклонников, подносящих цветы к стенам, на которых вы нарисуетесь по всему миру, устраивающих у себя в комнате маленькие алтарики с вашей грустно улыбающейся физиономией. Вам нравится представлять этот мир, скорбящий о вашей утрате, и, конечно, Леру, это белокурое недалёкое существо, которое не понимало, какой великий гений удостоил её своей любовью. Вы с упоением представляете, как однажды она, проснувшись и выскользнув из объятий ещё спящего мужа, залезет в телефон и сердце её сдавит ледяным ужасом, как даже спустя много лет, в минуты радости, семейной идиллии, она на мгновение будет устремлять свой взгляд куда-то вдаль и льдинка задумчивости будет касаться его…

      Хорошо, что за спиной оказалась софа – так бы я грохнулся на пол. Он угадал все мои желания, все мечты. Фокусник достал из-за моего уха карту, которую я загадывал одинокими ночами, втайне от самого себя.

      – Кто вы?.. – спросил я полушепотом, еле шевеля онемевшими губами.

      – О, это, друг мой, вопрос философский. Для тебя – кстати, теперь будем на «ты» – я просто Вольф. Но сейчас намного важнее кто ты и чего хочешь. А впрочем, все и так ясно: ты звезда, у тебя звёздная болезнь, и ты хочешь от неё избавиться. Но от звёздной болезни есть только одно лекарство – смерть, и мы готовы её тебе предоставить. В том виде, в каком ты о ней мечтал.

      – Но ведь это незаконно… – вырвалось в меня.

      – Об этом не беспокойся. Любая законность – сугубо бумажный вопрос, а юристы у нас первоклассные.

      – Нет… нет… это же полная чушь, – мотал я, как помешанный, головой. – Родственники, поклонники… Меня все знают, я не могу так просто…

      – А кто тебя знает? Отец-тусовщик, потягивающий травку на Кипре? Ты для него умер, как только взял в руки гитару. Орда сэдбоев,