Перри Мейсон: Дело заикающегося епископа. Дело об удачливых ножках. Эрл Стенли Гарднер

нажимать на нее, и по глупости понадеялся, что смогу определить, когда она говорила правду, а когда лгала.

      – Ты решил, что насчет объявления она сказала правду?

      – Я так подумал, да. Может, не всю правду, но достаточно для того, чтобы дать нам возможность понять, что происходит.

      – А с чего ты так подумал?

      – Что ж, – медленно ответил Мейсон, – ты знаешь, как бывает, когда людям приходится лгать, не успев подготовиться заранее. Они говорят правду, пока это возможно, а потом придумывают ложь, которая связывает один фрагмент правды с другим. И говорят они в определенном ритме, пока совершенно уверенны в сказанном, а потом чуть замедляются, придумывая связку. У меня сложилось впечатление, что насчет объявления она не лгала. – Адвокат поднялся и принялся кружить по кабинету, заложив большие пальцы за жилет и чуть наклонив вперед голову. – Беда в том, что Дрейк хотел крепко наехать на нее. Полагал, что мы сможем чего-то добиться, запугав ее. Возможно, он был прав. Но ты знаешь, какие они, рыжие. И эта, похоже, могла постоять за себя. Я предположил, что она вспыхнет и начнет отбиваться, пока не впадет в истерику. И не сомневался, что шансов у нас будет побольше, если не прижимать ее к стенке, а оставить место для маневра. То есть, решить все по-хорошему.

      Зазвонил телефон. Делла Стрит, не отрывая глаз от газеты, на ощупь нашла и сняла трубку.

      – Офис Перри Мейсона. – После короткой паузы она протянула трубку адвокату. – Пол Дрейк на линии.

      Мейсон взял трубку.

      – Привет, Пол. Что нового?

      Обычно неспешный голос Дрейка вибрировал от волнения.

      – Я нашел информацию по тому непредумышленному убийству, Перри. По крайней мере, надеюсь, что нашел. Женщина и мужчина уехали в Санта-Ану, чтобы пожениться. Они возвращались в Лос-Анджелес. За рулем сидела женщина. Оба пропустили по несколько стаканчиков. Она врезалась в автомобиль, за рулем которого сидел старый владелец ранчо, которому было под восемьдесят. И вот что любопытно. В тот момент никто ничего делать не стал: разве что записали имя, фамилию и адрес женщины. Старик умер через два дня. Но только четыре месяца спустя был выдан ордер на арест этой женщины по обвинению в непредумышленном убийстве. Здесь определенно что-то нечисто.

      – Как звали женщину? – спросил Мейсон.

      – Джулия Браннер, – ответил Дрейк. – Но к тому моменту она уже стала миссис Оскар Браунли. И на случай, если ты этого не знаешь, Оскар Браунли – сын Ренволда К. Браунли.

      Мейсон присвистнул.

      – Не было ли скандала, связанного с этой женитьбой?

      – Не забывай, это был тысяча девятьсот четырнадцатый год. Браунли сделал состояние в тот период, когда акции быстро росли в цене, и ему хватило ума все продать перед самым крахом в двадцать девятом году. А в четырнадцатом году он занимался недвижимостью. Не бедствовал, конечно, но миллионером стал лишь двенадцатью годами позже.

      – А почему они не арестовали эту женщину, имея на руках ордер?

      – Потому что она и Оскар поссорились со стариком и уехали из страны. Оскар через год вернулся.