Реинкарнация. Падший Ангел. Вячеслав Викторович Марченков

в избу. Затхлый запах квашеной капусты, смешанный с дымом горящих дров в печи ударил в нос, отчего в пустом животе молодого человека заурчало. И тот, поёжившись, и отогревшись после холода, поборов в себе последние позывы совести осторожно, чтобы не разбудить спящих на лавках у стен братьев, подошёл к деревянной бочке и приподняв тяжёлую крышку на ней, щепотью достал капусты. А за тем, быстро швырнул её в рот. Она предательски заскрипела на зубах, но никто не услышал этого. И Никанор, как ни в чём не бывало, шмыгнул к своему месту в келье и нырнул под старую овчину, надеясь ещё поспать до утренней молитвы. Но лишь он дожевал капусту и сомкнул веки, как послышался звук с колокольни и вся братия, кряхтя и охая, заворочалась, просыпаясь. Надо было вставать и ему, как вдруг с входа раздался громкий скрипучий голос;

      – Кто, жрал капусту? Крышка не на месте.

      В избе сразу же, вновь, притихли.

      – Кто надысь бегал до ветру?

      Прозвучал новый вопрос и Никанор, понимая безысходность своего положения и неотвратимость наказания, тихо прошипел со своего места;

      – Это я брат! Бес попутал, прости меня.

      Монах, стоявший у бочки с капустой, ни чего не сказал. Лишь подойдя вплотную к послушнику, сквозь зубы промычал;

      – А вот это ты скажешь отцу Лазарю после молитвы.

      Затем, повязав онучи, надев лапти и накинув старый овчинный тулуп, вышел из кельи, хлопнув за собой дверь. Вся братия, состоявшая здесь из четырех монахов, поспешила за ним. Последним из избы вышел Никанор. Повесив голову и думая о наказании, которое его ждёт, он, утопая по колено в снегу, медленно направился в сторону деревянной церкви, расположившейся в центре скита между старыми берёзами на небольшой возвышенности.

      – До коле это будет продолжаться?

      Гневно рассматривая опущенную лохматую голову отрока, стоящего перед ним на коленях спрашивал строгим голосом отец Лазарь. Старческий голос надрывно брал верхние нотки, а седая борода подёргивалась в такт вопросам.

      – Бог милостив к тому, кто послушен и верен ему всегда и во всём.

      – Что же я вижу! То ты, во время молитвы спишь, то чрево набиваешь своё непотребно, то мыслями греховными сбиваешь с истинного пути братьев. Разве не тебя я умирающего и израненного лихими людьми у дороги нашёл и выходил. Я не спрашивал и не спрашиваю тебя кто ты? Еже ли ты не помнишь ничего, на то воля божья. Не ты ли сам напросился в послушники? Разве я обязывал тебя к этому?

      – Нет, отче! Я сам умолял тебя об этом! И сейчас прошу, прости меня.

      Чуть слышно произнёс молодой человек. А старец, тем временем продолжал;

      – Не меня ты должен просить о прощении, а бога нашего. Лишь он вправе прощать или наказывать. Поэтому придётся три дня тебе выпрашивать прощения у него без еды, лишь губы водой смочить можешь, дабы слышал господь слова твои. Ступай!

      – Спасибо отче!

      Снова прошептал послушник и поднявшись с колен, попятился к выходу, дабы исполнить волю старца.

      Все три последующих дня, в душной келье, стоя на коленях перед иконами всех святых, при тусклом мерцании горящих свечей исполнял Никанор наложенную