Роковая строфа. Ирина Щеглова

с такими людьми, как Шахматов.

      – Пап, я уже взрослая! – отрезала Рита.

      – Конечно, – вздохнул отец.

      Неприязнь Соболева старшего по отношению к Борису была скорее интуитивного, а значит, метафизического порядка. То есть она ни на чем не основывалась. Более того, Соболев раньше даже приятельствовал с Шахматовым. До недавнего времени у них были кое-какие общие дела. Правда, приятельство постепенно сошло на нет; и у Соболева осталось ощущение, что Борис Петрович из тех людей, которые, видя цель, не видят препятствий, а потому не останавливаются ни перед чем.

      Рождественские каникулы отшумели. Соболев старший по просьбе дочери отвез ее обратно в Швейцарию.

      37

      Борис снова проводил ночи в объятиях страстной телохранительницы. Правда, Виктория теперь то и дело куда-то отлучалась, иногда она возвращалась быстро, но случалось, что она исчезала на несколько дней, после таких отлучек, Вика и Борис закрывались в спальне и что-то обсуждали. Валентина не посвящалась в предмет их обсуждений, предоставленная сама себе, она пропадала в клинике. Доктор Вейнцель даже предложил ей работу, на случай, если Валентина захочет остаться.

      В одну из ночей Борис сказал разнежившейся Вике:

      – Узнай у Риты ее электронный адрес.

      Они лежали в полной темноте, обнявшись, Вика что-то мурлыкала ему на ухо, как сытая кошка. После этих слов она подобралась, отодвинулась от него, вытянулась, забросив руки за голову.

      – Снова будем писать дурацкие послания? – насмешливо спросила любовница.

      – Мы будем делать все, что я скажу!

      Борис положил ладонь на ее грудь и сильно сжал. Вика напрягла мышцы и, чуть шевельнувшись, сбросила его руку.

      – Не порть мой экстерьер, – зло шепнула она, – он мне еще пригодится!

      На следующий день позвонила Рита и сообщила, что она вернулась.

      Рита приехала навестить Бориса вместе с отцом. Борис не совсем готов был к такому повороту событий. Соболев старший мог разрушить романтический флер так искусно созданный Борисом вокруг своей персоны. К тому же, бессонная ночь давала о себе знать: лицо осунувшееся, мешки под глазами, и вообще, он был не в духе. Но, поразмыслив, Борис решил, что так даже лучше.

      Встречать гостей велел Вике, а сам остался в гостиной, полулежа в глубоком кресле.

      – Вам нездоровиться, Борис Петрович? – спросила встревоженная его видом Валентина.

      – Немного.

      – Может, доктора?

      – Позднее. Сейчас лучше накрой на стол, у нас гости.

      Пока Валентина суетилась, Борис еще раз тщательно все обдумал.

      Вскоре Вика ввела в Риту и ее отца. Борис приподнялся с кресла навстречу гостям. Он излучал радушие. Поцеловал Ритину руку, тепло поздоровался с Соболевым, крикнул Валентине, чтобы она поторопилась с чаем.

      – Вот, привезла папу, что бы он тоже поздравил вас с Новым годом, – сказала Рита.

      – Очень рад, очень, Александр Дмитриевич! – Благодушествовал Борис. – Как там Лондон?

      – Великолепно! – воскликнула Рита. – Я привезла