«Я жил тогда в Одессе пыльной…». Андрей Сметанкин

в открытой тишине;

      Желать, чтоб помнила моленья

      В минуту тягостной разлуки

      Тогда в саду, во тьме ночной?

      «…Случилось как-то мне стреляться …»

      …Случилось как-то мне стреляться —

      Да с Кюхельбекером, напомню.

      Тот в шляпу Дельвига попал.

      Так промахнулся бедный малый,

      Вложив всю злобу в этот выстрел,

      А я в него стрелять не стал.

      И нашим «милым» разногласьям

      Всему причина – эпиграмма,

      Что я, по дружбе, набросал,

      На суд лицейский предоставив,

      Не осудив Вильгельма строго,

      А только в шутку превратив,

      Чтоб можно было посмеяться,

      А после выпить по бокалу

      И там – ударить по рукам.

      Но, видно, что-то не задалось,

      И повернулось, как вернулось…

      «Случилось мне, мои друзья,

      Как Яков запер дверь оплошно,

      И кюхельбекерно, и тошно,

      Когда вечор объелся я».

      Здесь нет и буквы оскорбленья,

      И нет обидного подтекста,

      А только шутка для друзей.

      Ах, Кюхля, Кюхель, друг сердечный,

      За что хотел убить Француза?

      Свой зад турнюром мне прикрыть?

      Пусть дамы внешность украшают

      И кавалеров обольщают,

      А я друзьями дорожу.

      Хоть быстро вспыльчив и отходчив,

      Я дров в запале не ломаю,

      Тебя обидеть не стремлюсь.

      Писатель, ты всех нас трезвее;

      Вильгельм, вина подай скорее,

      Твои стихи всё ж хороши.

      Держи свою главу в прохладе,

      А сердце – в преданности нежной,

      И ноги, слушайся, – в тепле.

      То было, было… Разве было?

      Как много смеха, детской боли,

      Мечтаний светлых и надежд.

      Судьба нас ныне разметала,

      И мы рассыпались, как зёрна:

      Кто пал на пашню, кто – на твердь.

      Куда попал я сам? Не знаю…

      Скорей всего, в сердца и души

      Живых и действенных людей?!

      И потому пред целым миром

      Я говорю без капли лести:

      Лицею – слава! – и друзьям!

      Друзья, друзья, что мне до графа?

      Задел меня он за живое,

      Коль благородно поступил

      И нос утёр моим обидам.

      Пусть было горько, но сдержался —

      Меня не вызвал на дуэль

      За явный флирт с его супругой,

      За раздраженье в эпиграммах,

      Что я в Одессе написал.