Секретный дьяк. Геннадий Прашкевич

людям острова, проливы, перешейки. Правда, Матмая-острова Иван и в «Книге» не нашел. Ядовитые звери, монахи морские, сирены, лихие губители матрозов – это все было, но на остальное, на неизвестное, книга «Козмография» только намекала. Например, намекала на то, что существуют в мире такие края, которые одному только Богу доступны. «Азия от Сима, Африка от Хама, Европа от Иафета, Америка – в недавних летах изыскана». Так было начертано на маппах, вложенных в «Козмографию». Очень тянуло сказать думному дьяку Матвееву доверительно: «Вот, Кузьма Петрович, может, не поверишь, но прознал я про один путь. Случись что, будет от того пути польза великая государству и прибыль». – «Голубчик, да куда путь?» – удивится думный дьяк. «А в страну Апонию». Думный дьяк, наверное, рассердится, затрясет седой головой: «Голубчик, пить надо меньше!»

      И правильно. Простой секретный дьяк, сирота бедный, сильно пьющий, лишь в детстве видевший по несчастию Сибирь, и вдруг на тебе – путь в Апонию! В каком таком сне привиделось?

      Но томило сердце. Ох, томило.

      Вставали перед глазами неизвестные острова – счетом ровно двадцать два.

      От Камчатского носу ставь русские паруса и правь на юг, как делал когда-то некой Козырь (фамилия неразборчива) – рано или поздно уткнешься носом лодки в Апонию. А в Апонии – тонкие шелка, украшенные рисунками необыкновенных растений, лаковая посуда, золото пластинками, там резная кость, там робкие воины с серебряными сабельками…

      Помечтав, Иван надежно припрятывал свой чертеж.

      Понимал: не может такой секрет быть ничьим, кроме как государственным.

      2

      А бес, как известно, не дремлет, он все подталкивал и подталкивал Ивана.

      И дотолкался. Знал, что делает. Иван робко, но сунул руку в шкап, прикинул на глазок содержимое кем-то початого шкалика и, перекрестившись, сделал большой глоток.

      Глотку обожгло. Сладкая истома прошла горячей волной по телу.

      Усмехнулся: он ведь только один такой глоток и сделает, чтобы легче было думать о странном. Читал в умных книгах: в морях, в тех, что лежат далеко к северу и на восток, чем дальше плывешь, тем больше удивительного. Можно даже заплыть так далеко, что летом будет вокруг один только день без ночи, а зимой наоборот – ночь без лучика света. Вот и думай, как там жить? Ежели плыть дальше, то совсем погибнешь. Там дальше воздух от мороза становится твердым, как коровье масло, хоть ножом его режь.

      Задумался. Это как же? Получается, что там в году всего один день и всего одна ночь? А вечер? Как думающему человеку жить без вечера? Или то же утро божие? Как узнать, когда надо с постели подниматься? Представил для ясности пропавшего в Сибири неукротимого маиора Саплина. Наверное, маиор идет по колено в снегу, сильно озяб, борода курчавится инеем. И диво дивное видится неукротимому маиору: ночь жгучая и темная, и никуда дальше идти нельзя, так плотен от хлада воздух. Конечно, кострами в воздухе можно выжигать коридоры, но это сколько понадобится дров даже на то, чтобы пройти полверсты? И вообще, растут ли там дрова?

      Думая