Плаха да колокола. Вячеслав Белоусов

естественно… Ему предложили прислать людей на опознание трупа, но болван затрезвонил мне. Кого слать?.. Самому? Я поручил Мейнцу ехать лично и держать язык за зубами.

      – Значит, вы не были на месте происшествия?

      – Что вы! Конечно, нет. Я был разбит диким сообщением. Её нашли повешенной в пустой квартире, где мы обычно встречались.

      – Вы ранее сказали «повешенной»?

      – Господи, не придирайтесь к словам! Я ничего не знаю! Но с чего бы ей убивать себя? Мы мило расстались. Она вся была в предчувствии новых встреч, так нежна…

      – Кстати, почему она оказалась в квартире одна? Хозяйка проживала отдельно?

      – Она обычно покидала нас утром, а к вечеру возвращалась. И в тот раз, когда мы проснулись, её уже не было.

      – Так что же объясняет она?

      – Ну откуда мне это знать, милейший Василий Евлампиевич! – возмутился Странников. – Ваш допрос становится прямо-таки пристрастным! Уж не подозреваете ли и вы меня?

      – Извините.

      – Ничего, ничего. Это я погорячился. А ведь знаете, Мейнц мне недавно звонил и сообщил, что Аграфена Валериановна тоже пропала.

      – Хозяйка?

      – Ну да. Бывшая актриса, хозяйка квартиры. Её никак не найдут.

      – Какие у неё были взаимоотношения с покойной?

      – Замечательные! – выпалил, не задумываясь, Странников. – Это такая женщина! – произнеся это, он вдруг переменился в лице.

      – Что-то вас смутило? Кого-нибудь подозреваете?

      – Не знаю. Имеет ли сие отношение к случившемуся?..

      – Имеет! Сейчас малейшая деталь, ничтожная на первый взгляд нелепость имеют значение.

      – Накануне той последней ночи, – начал Странников с отчаянной решимостью, – у нас с Аграфеной имел место казус. Пользуясь моим опьянением, она сманила меня на кухню, ну и мы… Нет, нет! Не подумайте что худого! Она так замечательно пела романс про поцелуй, что мне захотелось её расцеловать. Влетела Павлина и закатила сцену ревности, хотя, клянусь вам, Василий Евлампиевич, ничего такого не было.

      – Выходит, у хозяйки были основания, – задумчиво констатировал Турин, – после этого она пропала из дома. Кто же обнаружил труп?

      – Соседка Аграфены. Случайно зашла проведать актрису и наткнулась на труп Павлины. – Странников поник и съёжился. – Но Аграфена Валериановна на такое не способна… Убить! Нет! Не могу в это поверить!

      – А не было ли у Павлины других знакомых в Саратове? – допытывался Турин. – К кому она приехала?

      – К родителям Глазкина, жениха своего, так во всяком случае она мне объяснила. И потом, Василий Евлампиевич, подумайте, дорогой, неужели умная дама откроет свои тайны?

      – Но она не жила у его родителей?

      – Нет, конечно. Она навещала их, интересовалась Павлом.

      – Вы уверены?

      – Вы самому себе-то когда-нибудь верите, Василий Евлампиевич? – горько хмыкнул Странников.

      – А Глазкин, значит, так и не приехал… Странно всё это.

      – Мейнц информировал меня, что руководство следственных органов дало телеграмму в Москву о его вызове.

      – Так, так…