Настало времечко…. Николай Самохин

мне симпатичнее.

      Так что извините, товарищи.

      Немножко выдумки

      Три прекрасных витязя

      – Нервное переутомление, – определил врач и прописал мне ежевечерние полуторачасовые прогулки перед сном.

      Я представил себе нашу Вторую Глиноземную в эту пору: темные подворотни, забор с проломами вокруг новостройки, фонари, расположенные друг от друга на расстоянии полета стрелы, – и мне стало тоскливо.

      – Доктор, – робко сказал я. – А днем нельзя?

      – Почему нельзя, – ответил доктор. – Можно и днем. Даже нужно. Пешком на работу, пешком с работы – если не очень далеко… Но перед сном – обязательно…

      Вечером, провожая меня на первую прогулку, жена сказала:

      – По тротуару не ходи. И от заборов держись подальше. Лучше иди серединой улицы.

      – Учи ученого, – буркнул я.

      – Закуривать ни с кем не останавливайся, – продолжала жена. – Знаешь эти их приемчики: сначала – дай закурить, а потом – раздевайся. – Она задумалась, припоминая что-то. – Я после войны сразу с одним парнем дружила…

      – Ну? – сказал я.

      – У него пистолет был – отец с фронта привез. Правда, не стрелял – что-то там заржавело, – но помогал здорово. Подойдет к нему ночью какой-нибудь тип прикурить, а он свою папироску в ствол вставит и протягивает. Представляешь?

      – Угу, – хмыкнул я. – Вот и выходила бы за этого ковбоя.

      – Тебе все шуточки! – обиделась жена.

      – Какие, к черту, шуточки! – мрачно сказал я, запихивая в карман гаечный ключ. – Шуточки…

      На улице было темно и пустынно. Хотя кое-какая жизнь и пульсировала, судя по доносившимся звукам. Звуки эти, однако, были неутешительные. Возле забора стройки кто-то со скрипом выворачивал доску. Неизвестно, для какой цели. Может, вооружался. Где-то впереди противными голосами пели неразборчивую песню с леденящим душу припевом: «Стра-а-ашно, аж жуть!»

      Я шел серединой дороги, от фонаря до фонаря. Самые темные отрезки перебегал рысью, хватаясь за бухающее сердце.

      …Бандит вышел из-за угла пивного ларька. Здоровенный детина с квадратными плечами.

      – Эй, гражданин! – хриплым голосом сказал он. – Прикурить не найдется?

      «Вот оно!» – ахнул я, и правая рука мгновенно онемела.

      Теперь, если бы даже у меня был не гаечный ключ, а пистолет, как у того жениного ухажера, я бы не смог им воспользоваться.

      Левой рукой я кое-как вытащил зажигалку и начал безуспешно щелкать ею – рука позорно дрожала, огонь не высекался.

      – Что ты трясешься, будто кур воровал, – неодобрительно сказал детина. – Дай-ка сюда.

      Он отнял у меня зажигалку и с первой попытки добыл огонь.

      И тут я увидел на рукаве у него красную повязку.

      – Господи! – воскликнул я. – Так вы дружинник?! Я-то думал…

      – А ты думал – мазурик, – усмехнулся он. – Правильно думал.

      У меня подсеклись ноги.

      – Правильно опасался, земляк, – пыхнул он сигареткой. – Здесь