Революция. Виктор Маринович

эти были разной толщины и имели довольно потрепанный вид. Я надавил на стекло, потянул одну из его половинок в сторону, выхватил брошюру наугад и обнаружил название, от которого сразу присел, на стол, на краешек, потому что написано там было: «Боевое применение пистолета Макарова». И ладно бы только это, – мало ли книг выпускает резвый издатель для услаждения имеющих нездоровую страсть к орудиям убийства психов! Но, чуть выше, в шапке: «Министерство внутренних дел РФ». И так это все было коряво сверстано, и такие дурацкие иллюстрации, старательные, но нелепые, контуром, где милиционеры с внимательными лицами, зажмурив один глаз, пуляли по преступникам, улепетывающим от них, воровато пригнувшись! Интересно, почему это пособие учит шарахать по безоружным? Почему нельзя изобразить в руках злоумышленника хотя бы обреза? Или обрезка трубы? Ну да, все настолько «для служебного пользования», настолько не на вынос, что вопросы эти задать было бы некому.

      Я немедленно вдавил брошюру в ряд других, ей подобных, и обнаружил рядом еще одну, что-то про психологические основы следственных действий, и снова с шапкой МВД, и закрыл от греха подальше шкаф, и понял, что в милицию я действительно звонил очень и очень напрасно, и посмотрел на отражение своей перепуганной физиономии с рассеченным лбом, и попытался подбодрить себя, улыбнувшись.

      Но было еще интересно – что в сейфе? Он, конечно, закрыт. Если замок кодовый, можно будет всю ночь подбирать шестизначное число, его отпирающее, а утром за мной придут, отпустят и извинятся – и объяснят, что это подчиненный перемудрил, перелютовал. Но замок в сейфе оказался самым обычным, со стыдливо прикрытым плоским язычком, крашенным в цвет сейфа (крашенного в цвет стен), отверстием под ключ. И я потянул за ручку, не надеясь, конечно, что сейф будет отперт, – в сюжетах с героем, оказавшимся внутри замкнутого зарешеченного пространства, секрет побега всегда лежит в сейфе, но поди отопри! Головоломка всегда разгадывается, сейф – отпирается, и в нем оказываются ключи от дверей или пилочка для решеток на окнах – в общем, хеппи-энд!

      Но ручка поддалась, язычок щелкнул, и сантиметровая цельностальная дверь отползла, а там, в сейфе оказался всего-то-навсего револьвер, с прикрепленным к рукоятке ярлычком «Съешь меня, Алиса». Нет, про ярлычок я, конечно, шучу. Не было никакого ярлычка на рукояти, но револьвер был. Настоящий, тяжелый и холодный, как палеозойская окаменелость. И я тотчас же за него ухватился, не схватил его, а именно ухватился, как за спасательный круг, который, конечно же, спасет.

      И нашел предохранитель под левым пальцем, блокирующий вращение барабана, примитивный, отвел собачку, взведя курок, теперь смело можно было застрелиться, ха-ха. Меня колотило крупной дрожью: понятно было, что в месте, заставленном эмвэдэшными брошюрами о применении оружия, вряд ли хранили бы газовик или травмат, и тот факт, что кто-то забыл запереть сейф с боевым, демонстрировал запредельную легкость отношения хозяев этого помещения к смертельным игрушкам.