Революция. Виктор Маринович

оба – сначала только задний, а затем, опередив по соседней улице и вылетев по встречной (что происходит?!), нагнал и «ягуар». Остро хотелось позвонить в милицию, но для этого нужно было бы остановиться, ведь вот сейчас мы летели девяносто по двухполосной, извилистой, заставленной машинами трассе. Я попытался остановиться, но этот, сзади, взвыл сиреной и переключился на дальний уже перманентно. Никаких остановок, вперед давай!

      Я твердо решил добраться до расширения дороги, свалиться вправо, если надо – заехать на бордюр и выключить двигатель, и пусть они вдвоем гоняются. Мы пересекли Тверскую, тут бы мне свернуть, но на скорости я просто не успел, перепрыгнув из трубы в трубу открывавшегося напротив переулка.

      Товарищи, которые хвалят СССР! Которые ностальгируют по Пахмутовой, дешевой колбасе, ДОСААФу, стабильности и по чему они там еще обычно ностальгируют… Так вот, дорогие, совет вам: попробуйте проехать на автомобиле ВАЗ-2105! Пересядьте со своих «Ленд-Крузеров» на это гениальное детище позднего СССР и сделайте кружок по району! Попробуйте включить третью передачу! Попробуйте повернуть на скорости больше шестидесяти! Вы поймете и почувствуете сразу все про СССР. За руль своих «Ленд-Крузеров» вернетесь уже без ностальгии!

      И снова узко, и на спидометр страшно смотреть, Розенбаум замолк, щелчки сломанного автореверса, но переворачивать кассету некогда.

      Сзади – сияние, как от ядерного взрыва, он даже верх включил, этот номад. Впереди, за «ягуаром», кустарник домов спасительно расступался, там была какая-то площадь, я приготовился к маневру, но «ягуар» впереди исчез в облачке дыма и мелких брызг (на асфальте – лужи); а произошло это потому, как я узнал, проехав метров пять или десять, – так вот, произошло это потому, что он резко ударил по тормозам, перекрывая выезд, настолько резко, что не вполне справилась с заносом даже его спортивная система с АБС и дисковыми тормозами. «Ягуар» слегка крутануло в сторону, задницу занесло влево, открывая мне аппетитный бок со стороны пассажира.

      В этот-то бок – почти не успев затормозить, влепив педаль тормоза в последний момент, вжав до предела, так что почувствовал, как она уперлась в резиновый коврик, сминая его! Так вот, в этот лакированный темно-вишневый музейный металл… Металл, выпущенный в год, когда меня, возможно, еще не было на свете… Все в «Розенбауме» тормозило, стараясь предотвратить летальное столкновение. Он по-стариковски цеплялся лысиной резины за асфальт, он кряхтел, он обламывал ногти, мне казалось, что я уже давно продавил днище и торможу теперь ногой, стирая подошву туфли… Что удивительно, «Розенбаума» совсем не повело. А не повело оттого, что и не затормозил он толком – заблокированные колеса проскользили, как на салазках, прямиком к темно-вишневому винтажному красавцу и со всей дури влепили в него. Я кое-что успел заметить, перед тем как сработал ремень безопасности и меня дернуло так, что в шее что-то хрустнуло (смерть или паралич, подумал я. А в следующий момент ударился локтями о приборную