Аттиконн. Данил Цесарский

лета. Пронизывающий до костей ветер проносился по узким улицам огромного города, заставляя людей как можно быстрее удалится в любое закрытое помещение. Из-за чего ночь выдалась ещё и одинокой, что было очень странно для никогда не спящего города-величественного Брида. Свет, вырывающийся из окон и отражающийся в тёмных водах реки Лебь, заполнял собой всё пространство города, не оставляя ни единого тёмного уголка. Шум властвовал на узких улицах Брида, хоть они и были пустынны как Белые Земли. И, как не пыталась природа или рок, или кто либо ещё кому бы хватило сил, помешать ежедневной, еженощной жизни Старого Града, ей это не удалось. Улицы Брида опустели, но лишь для того, чтобы наполнились его заведения.

      Корчма «Старый Древ» располагалась в центре города, около Нофийской Площади, на том самом месте, где давно, когда Брид был ещё маленькой деревушкой, рос во всём своём величие Великий Дуб. В честь этого дуба и был назван, как сам город (с древневертского брид-дуб),так и, позже, когда Великий Дуб загадочным образом исчез, построенная на его месте корчма. История исчезновения дуба довольна занимательна и интересна, но она на другой раз. Сегодня в корчме «Старый Древ» рассказывают совсем другие истории.

      Если бы замёрзший путник выбрал своим пристанищем на эту ночь корчму, стаявшую на земле некогда бывшей матерью для корней Великого Дуба, то он услышал бы множество интересных разговоров, принадлежащих постояльцам этого чудесного заведения. Как раз сегодня, один такой путник, ищущий, где бы он смог провести ночь, счастливым стечением обстоятельств пришёл к порогу корчмы «Старый Древ». На входе путнику бросилась в глаза деревянная вывеска, висящая на двери, на которой был нарисовано могучее дерево и значилась небольшая приписка снизу: «Старый Древ. Имеется Жёлудь Великого Дуба». Отбив об порог ноги, чтобы сбить грязь с башмаков, он открыл дверь. Изнутри его обдало смесью запахов. В ней чувствовались ароматы жареного мяса, хмеля, человеческого пота, дыма, дерева и ещё чего-то еле уловимого, чего-то в чьё присутствие гораздо явственнее верилось, чем в те же мясо, пиво или людей. Здесь было что-то невидимое людскому глазу, но настолько реальное, настолько пронизывающие своим существованием, что каждый в этой корчме знал об присутствии Этого, знал, что Это вокруг него, куда ни шагни. Конечно же, такое гнетущее состояние достаточно быстро испортило бы любому человеку его времяпрепровождение. Благо, что людям необязательно понимать о чём они знают, что представляют эти знания и зачем они вообще нужны. Так и все посетители корчмы вовсе не понимали, что витает в воздухе. Они были веселы и в какой-то мере счастливы, они знали, что такие приятные чувства всегда находят на них в этой корчме. Они ощущали, что что-то побуждает такое радостное настроение распространятся внутри большого зала «Старого Древа». Да, они многое знали, хоть и не понимали. Но им не было известно, почему в корчме, стоящей в центре густонаселённого Брида, всегда было так немноголюдно. Им не было известно, что также как Это побуждает в них приятные чувства и эмоции, у других людей побуждает совсем другое. У кого-то страх, у кого-то отвращение, злобу, депрессию, у кого-то и вовсе что-то настолько странное и чуждое человеческому мироощущению, что объяснить это на языке людей будет невозможно. Также им не было известно, что Это появилось здесь не просто так. Это было осадком битвы давным-давно сошедшихся здесь очень могущественных заклинаний. Это было магией. Но для посетителей корчмы эти факты были безызвестны, да и вообщем их мало волновало, почему всё так, а не этак. Их устраивало такое положение. Знать, что здесь что-то есть, ощущать Это всем своим существом, но не понимать и не пытаться понять, просто принять. В конце-концов им было хорошо, так зачем усложнять? Но путник, в отличие от присутствующих в корчме, прекрасно всё понимал и видел. Видел магию.

      Войдя внутрь, он снял свой длинный меховой плащ и отдал его стоявшему около двери парнишке. Парнишка взял плащ, немного удивлённо посмотрел на него, потом на путника. Повернувшись назад, он повесил плащ, а когда повернулся обратно, то путника уже не было рядом. Быстро пробежавшись взглядом по залу корчмы, парнишка заметил его, стоящем у стойки и говорившего с корчмарём.«Какой-то странный мужик этот» -подумал парнишка. И вправду путник выглядел слегка странновато в данной обстановке. Вот, что увидел парнишка: путник был одет в очень тёплую одежду, всюду подбитую мехом (летом-то?);на предплечьях и сапогах виднелись стальные вставки в форме причудливых узоров; на левом бедре висели две сабли, одна нормального размера, другая поменьше, почти как кинжал, но чуть длиннее; на правом бедре висели разного рода мешочки, сумки; волосы его были длинные, цвета выпавшего снега, сверху они были заплетены в три, закинутые назад, косы, которые на затылке сплетались в одну длинную, до низа лопаток, косу, по бокам и сзади всё было сбрито наголо; борода молочного цвета, в которую вплетены множество железных узорчатых бус; левый глаз был слепой, у правого радужка была светло-серой, почти белой, так что из дали могло показаться, что у путника вовсе одни белки; кожа на лице была гладкой, словно поверхность воды в безветренный день, и только еле видный шрам, нарушающий своим присутствием такую чистую картину, виднелся под левым глазом.«Да, странный мужик. С севера наверное. Может, вояка какой.«Так