.

сказала Лилли, не зная, кому она это говорит, Тирни или себе самой.

      Он схватился за ажурную спинку стула и положил подбородок на руки.

      – Я готов.

      Но стоило ей прикоснуться марлевым тампоном к ране, как он дернулся и со свистом втянул в себя воздух. Лилли торопливо заговорила, стараясь его отвлечь:

      – Удивляюсь, как это ты не захватил аптечку с собой. Я думала, у тебя в рюкзаке есть все на все случаи жизни. Ты же такой опытный путешественник!

      Когда они добрались до коттеджа – Тирни бросил рюкзак на пол, да так и не притронулся к нему, только запихнул ногой под стол, чтобы не мешал проходу.

      – Серьезное упущение. Исправлюсь.

      – А что вообще у тебя в рюкзаке? – спросила она.

      – А что тебя интересует?

      – Есть что-нибудь полезное?

      – Нет, сегодня я путешествовал налегке. Шоколадный батончик. Бутылка воды. Съедено, выпито.

      – Тогда зачем ты притащил его с собой?

      – Прости, не понял?

      – Рюкзак. Если в нем нет ничего полезного, зачем ты вообще его взял?

      – Лилли, не сочти меня неженкой, но скоро ты закончишь? Жжется, черт! Больше не могу терпеть.

      Лилли подула на рану, потом чуть откинула голову и осмотрела ее.

      – Я все обработала антисептиком. Рана выглядит воспаленной.

      – Да уж, это чувствуется. – Тирни взял аптечку со стойки и осмотрел содержимое. – Бросим жребий на аспирин?

      – Он твой.

      – Спасибо. А у тебя нет с собой такого маленького наборчика для шитья? Ну, на всякий случай. Вдруг пуговица отлетит или еще что…

      Лилли стало нехорошо.

      – Не проси меня об этом, Тирни.

      – О чем?

      – Зашить рану.

      – Ты этого не сделаешь?

      – У меня нет иголки.

      – Ну, значит, повезло. Маникюрные ножницы есть?

      – Есть.

      Пока Тирни глотал две таблетки аспирина, Лилли вынула из сумки маникюрный набор и достала маленькие ножнички.

      – Отлично, – кивнул Тирни. – Между прочим, кастрюля уже переполнилась.

      Лилли заменила кастрюлю пластмассовым кувшином. Тирни отлепил защитную наклейку от пластинки лейкопластыря.

      – Давай нарежем его полосками и наклеим крест-накрест на порез. Не швы, конечно, но поможет хоть как-то стянуть края.

      Его пальцы не пролезали в кольца миниатюрных ножниц.

      – Дай мне. – Лилли взяла у него пластырь и ножницы, нарезала полоски и заклеила рану, как он велел. – Ну вот, теперь почти совсем не кровоточит, – облегченно вздохнула она, закончив работу.

      – Теперь наложи марлевый тампон.

      Лилли осторожно наклеила пропитанную антисептиком марлевую салфетку поверх раны.

      – Будет больно, когда придется снимать. Потянет за волосы.

      – Ничего, выживу. – Вполголоса он добавил: – Дай-то бог.

      7

      – Почему ты так говоришь? Что-нибудь еще? Не молчи, скажи, – спросила пораженная его мрачным тоном Лилли.

      – У меня весь левый бок болит. Такое чувство,