Пепел Чернобыля. Дневник ликвидатора. Роман в четырех частях. Виктор Акатов

об этом ни слова. Тошнота. Смотреть было нечего. Потому телевизор выключили, я собрался уходить, но подошла Татьяна.

      – Добрый вечер! Что телевизор не смотрите?

      – Только что выключили, – сказал я, – ничего интересного.

      Напротив сидели двое и о чем-то тихо беседовали. Мужчина, Илья Кузьмич, среднего роста костлявый лет пятидесяти с легким пушком ещё не выпавших волос на голове, был весьма интересным собеседником, манерным и саркастичным. Сидевшая рядом с ним Екатерина Евдокимовна была старше его, далеко за шестьдесят. Как и у большинства женщин, которые проходят лечение на Каширке, голова у неё покрыта платком, скрывающим отсутствие волос.

      В париках здесь ходить не разрешают. И правильно. Мне очень нравится смотреть на лица женщин, которые по этой причине ходят в платочках. Когда платок надевается на прическу, то это не всем идет, а порой, даже старит женщину. Платок на женской безволосой голове не обнажает недостатки лица, а наоборот, выделяет достоинства и делает черты лица нежными, милыми, приятными. На мой взгляд, может быть, непросвещенный и отсталый, женщина в платочке на голую голову выглядит женственнее, как Нефертити. Правда, мне не приходилось видеть лысую женщину без платка. Может быть, это бы мне и не понравилось.

      Подъехал на инвалидной коляске Борис, высокий худой молодой человек с голым черепом. Его готовили к сложнейшей операции по пересадке костного мозга. Он уже прошел два цикла химиотерапии. Но не унывал, старался держаться беззаботно, весело, бодро. Я посмотрел на Бориса и подумал, а мужчин полная лысость делает мужественнее и интереснее. Не зря женщинам нравятся лысые мужчины.

      – Господа, а почему ТиВи не смотрим? – спросил Борис.

      – Ничего нет интересного, – сказала Татьяна. – Только что выключили. Одна политика.

      – Не люблю политику. Все врут и красуются.

      Подошла Ира, тоненькая, как тростиночка, девочка лет пятнадцати, бедное создание… Она редко улыбалась, лицо её всегда было строгим, сосредоточенным. Ира оглядела всех, посмотрела на телевизор и спросила:

      – А почему телевизор не включаете?

      – Ничего нет интересного, – сказала Татьяна.

      – А почему бездельничаете? – спросила Ира.

      Иногда казалось, что у неё совсем нет чувства юмора, не по годам серьезная девочка.

      – Давайте поговорим о чем-нибудь, – предложила Ира.

      – О чем, Ируха? – спросил Борис.

      – Ну, не знаю. Пусть кто-нибудь что-то расскажет интересное. Только не книжное, а из жизни.

      – Ну, это не по моей части, – сказал Борис. – Молод, зелен. Ничего со мной ещё не происходило.

      – И мне тоже нечего рассказывать, – сказала в свою очередь Татьяна. – А что есть, то неинтересно – одни слезы.

      – Пусть старики что-нибудь расскажут, – предложил Борис. – Наверно Ленина видели, с Буденным воевали или фашистского языка брали.

      – Борис, какую ты чушь несешь, – возмутилась Татьяна. – Их тогда на свете не было или маленькие были..

      Илья Кузьмич спросил:

      – Борис, а когда ты сказал: «С Буденным воевали»,