Сердце мексиканца. Ашира Хаан

пойти вечером потанцевать и выпить.

       За взаимным, на троих, флиртом Аля забывала смотреть по сторонам и даже чуть-чуть жалела, что автобус доехал так быстро. Прерывать болтовню не хотелось, но она по опыту знала, что в глубине джунглей ее туристическая симка беспомощно теряет сеть, и это к лучшему: хоть не будет отвлекаться от храмов и пирамид на то, чтобы проверить соцсети. С итальянцами договорились встретиться вечером в том баре, где они зависали вчера.

      Руины Паленке оказались на удивление хорошо организованными, без преувеличения лучшими из всех развалин, где она уже успела побывать. Тропинка вела от одного храма к другому, заросшие ступеньки ложились под ноги, на поясняющих табличках были даже надписи на английском, а этим мог похвастаться не каждый мексиканский музей.

       Местные храмы выглядели бледно после пирамиды Солнца в Теотиуакане, одной из самых высоких в мире, куда Аля карабкалась, проклиная все на свете: и свое любопытство, и яркое утреннее солнце, и чертовых индейцев, которых хлебом не корми – дай сделать где-нибудь ступеньки; и все приметы и суеверия, которые утверждали, что на вершине добравшихся ждет прощение всех грехов; и человеческую натуру, что жить не может без преодоления, даже если награда за него – селфи собственной потной красной морды с пирамидой Луны на фоне.

       И все.

       Все.

       Когда-то на вершине был алтарь, но разрушили его задолго до археологов. Возможно даже ацтеки, которые и придумали этой пирамиде ее имя, а месту, где она стоит, романтичное название «там, где люди стали богами».

       Богиней Аля не стала. Только спустилась на дрожащих от напряжения ногах к подножию и долго курила в тени, наблюдая, как высовывает из земли морду огромный коричневый крот, долго нюхает воздух и ныряет обратно, чтобы вылезти через два метра и повторить.

       Поведение его выглядело куда более осмысленным, чем у бесконечной череды туристов, которые лезли и лезли на эту пирамиду Солнца, и конца им не было.

       Правда, с тех пор каждая следующая пирамида была жалким подобием той главной, и покорить их было уже делом чести. Ну как же, на двухсотфутовую залезла, а эти пропустит?

      Иногда от главного пути ответвлялись дорожки куда-то в глубину. Большинство туристов торопились увидеть как можно больше достопримечательностей пожирнее, из тех, о которых пишут в Википедии: храм Надписей, храм Креста, дворец – и быстро пробегали мимо, торопясь посмотреть на поле для игры в мяч и купить сувениры. Аля сворачивала в каждое ответвление и вновь принималась считать ступеньки вверх, хотя от духоты и усталости перед глазами уже плыли круги.

       Зато на верхней площадке можно было положить ладонь на вырезанное изображение воина и почувствовать толкающийся из камня в кожу, в мышцы, в сосуды ритм, услышать крики, стихшие столетия назад, и увидеть текущую вниз по ступеням кровь.

       В первый раз в жизни, касаясь древних камней, она не жалела, что не может увидеть проводимые тут ритуалы в реальности.

       В такой реальности присутствовать не хотелось.

       На фресках