Снежный Понь. Эльга Юрьевна Попова

вздохнула.

      Так, художники, бегом мыть руки! – у Поли и Владика ладошки были целиком измазаны красками. – А зебра – мыться целиком!

      А можно я ещё немножко побуду зеброй?

      Пусть побудет, – поддержал игру папа.

      Ох, ну пускай, – согласилась мама. – До ужина можешь походить так.

      Мама! – неожиданно воскликнула Поля. – А может, ты тоже хочешь быть зеброй?

      Я? Зеброй? – мама широко распахнула глаза.

      Да!

      На этот раз к хору детских голосов присоединился один взрослый – папин.

      Только ты будешь синей зеброй, – предупредил Владик. – Потому что чёрная краска у нас закончилась ещё на Поне.

      Мама попыталась возражать, но это было бессмысленно: четыре голоса против одного.

      А можно я буду хотя бы жёлтой зеброй? – наконец сдалась она.

      Маме разрешили стать жёлтой зеброй. Усадив её на стул в детской, Поля и Владик нарисовали на мамином лице жёлтые полоски. Потом на стул сел Владик, и Поля сделала его красной зеброй, а он, в свою очередь, – Полю зелёной. Рисовали полоски только на лицах, так как, во-первых, рисовать на одежде мама категорически запретила и тут её не удалось переубедить, во-вторых, краски оставалось не так уж и много.

      Папа, какой зеброй будешь ты? – спросила Поля.

      А я вообще не буду зеброй! Я буду тигром!

      Владик нашёл в книге изображение тигра, и все уставились на картинку.

      Но у нас нету чёрного, – огорчилась Поля. – И оранжевого тоже нет.

      Оранжевый можно сделать, смешав красную и жёлтую краски, – подсказала мама. – А полоски пусть будут синими.

      Так и поступили. Когда Поля закончила с последней полосочкой на папином лице, Понь заключил:

      Настоящий хищник!

      Папа смешно оскалился и прорычал:

      Да! Теперь я тигр и… – он резко вскочил со стула, – я вас всех съем!

      Поля, которая находилась ближе всех к папе, с радостным визгом отскочила. Владик и Понь тоже, смеясь, отпрыгнули: мальчик на кровать, пони за маму. Папа широко раскинул руки и с грозным рыком пошёл по комнате. Дети ещё громче завизжали и засмеялись. Только мама заволновалась.

      Тихо! Тихо! У Зинаиды Фёдоровны мигрень!

      Никто не хотел прекращать игру из-за мигрени Зинаиды Фёдоровны, поэтому папа предложил:

      Пойдёмте на улицу!

      Мама помогла Владику и Поле накинуть курточки, а папа завязал на зебровой шее Поня шарфик. Все вместе они затолкались в лифт, спустились вниз и вышли во двор.

      На улице уже стемнело. Понь остановился и с наслаждением вдохнул трескучий зимний воздух. Он посмотрел на искрящиеся в густо-синем небе звёзды, а потом на искрящийся в свете фонаря снег. Какая красота!

      Понь заметил, что его собственная шкурка, там, где она не покрыта краской, сверкает, будто бы в ней живут тысячи звёздочек – это значит, что он частичка зимнего волшебства. Полоски краски не сверкали, но от одного их вида – неровных, с подтёками – где-то в глубине Поня заискрилась и засияла, сжимая сердце в щекотный комок, радость. Поню почудилось, что под этими расплывчатыми, ни разу