Кировская весна 1938-1939. Дмитрий Ю

нами, он еще несколько часов расходовал на подготовку к занятиям. Надо полагать, что хотя бы 2-3 часа он уделял и текущим делам.

      За две недели мы приобрели много полезных навыков, узнали немало нового об организации и проведении занятий. Для многих из нас эти сборы под непосредственным руководством командующего были весьма интересной и очень поучительной школой.

      В последний день занятий, перед возвращением с поля в город, Федько собрал нас у своей машины и сказал:

      – Ну, товарищи, все мы видели, чему и как теперь учить войска. Я был свидетелем ваших стараний и уверен, что вы все это усвоили. Завтра уезжайте в войска и приступайте к работе. Я скоро буду у вас и посмотрю, как у вас идут дела. Если у кого есть ко мне неотложные служебные вопросы, заходите завтра.

      {52}

      /Примечание Автора. В нашей реальности такой вид учения был организован И. Ф. Федько в Кавказской армии, за несколько лет до описываемых событий /

      18.06.38 Лондон Черчилль

      В ответ на мое письмо от 6 июня 1938 года Даладье написал мне 18 июня 1938 года:

      «Мне было весьма приятно узнать, что сведения, приведенные в моем письме от 16 мая, соответствуют Вашим данным.

      Я считаю абсолютно правильными все сведения, касающиеся германской армии, которые были приведены в памятной записке, приложенной к Вашему письму от 6 июня. Следует отметить, однако, что из 36 дивизий обычного типа, которыми уже располагает Германия, 4 полностью моторизованы, а 2 будут моторизованы в ближайшее время».

      Сведения, полученные нами после войны из германских источников, показали, что эта схематическая картина состояния германской армии летом 1938 года была поразительно точной, учитывая, что составлена она была частным лицом.

      {54}

      04.06.38 Николай Кузнецов

      В июне, уже в должности заместителя командующего Тихоокеанского Флота, мне по поручению комфлота Викторова довелось еще раз побывать в Хабаровске. Командующий войсками был в отъезде, и я ограничился встречами с Г.М. Штерном. Его назначили на Дальний Восток начальником штаба Дальневосточного военного округа. Приятель по Испании, комкор Штерн встретил меня, как старого друга, и мы долго засиделись у него на квартире, вспоминая его резиденцию в Валенсии на улице Альборайя, 8, мое пребывание в Картахене. Обрадованные неожиданной встречей, мы поражались тому, что судьба снова свела нас. И где? На Дальнем Востоке, о котором мы так много говорили на берегах Средиземного моря! Я был очень доволен назначением Штерна на этот пост. Знал, что с ним легко можно сработаться, и убедился в этом окончательно, когда немного спустя он оказался моим соседом, командуя армией.

      По старой привычке Штерн звал меня дон Николас и прощался не иначе, как по-испански: «Салуд, компанеро», «аста луэго», то есть пока, пока…

      Туманы, столь обычные для первых летних месяцев в заливе Петра Великого, в том году были особенно густыми и устойчивыми. Владивосток, словно тропический город, весь был пропитан влагой. Даже в квартирах отсырели одежда, продукты.