Полузабытая песня любви. Кэтрин Уэбб

раздраженной матери гневный взгляд. Теперь Зак спрашивал себя, как он мог раньше не замечать, насколько они были несчастны. В Блэкноуле отец удивлялся, какие там короткие переулки, и на лице его появлялось ожидание, словно он точно знал, что найдет в них что-то или кого-то. Однако к концу поездки ожидание сменялось грустью и разочарованием. На лице матери тоже читалось разочарование, но иного сорта.

      Зак ехал по дороге такой узкой, что высокие пыльные заросли лесной травы хлестали с обеих сторон по зеркалам машины. На заднем сиденье тряслись торопливо уложенный чемодан и картонная коробка, в которой находились материалы для книги о Чарльзе Обри. Там содержалось больше сведений, чем могло уместиться в его памяти. Ручки коробки едва не порвались, когда Зак вытаскивал ее из-под кровати. Рядом с коробкой лежал зачехленный ноутбук. В нем хранились фотографии Элис и информация о том, как с ней связаться. Вот все, что он взял с собой. «Хотя нет, – поправил он себя печально. – Это все, что у меня есть». За следующим поворотом показалась деревня. Зак въехал в нее, но дорога шла дальше на юг и скрывалась из виду в том месте, где был спуск в сторону моря. Внезапно Заку не захотелось останавливаться. Он так плохо представлял себе, что станет делать, когда нажмет на тормоза, что заранее чувствовал себя не в своей тарелке, почти испуганным. Зак снова нажал на педаль газа и, миновав деревню, проехал еще с милю, пока дорога не закончилась у небольшой парковки, поросшей сорняками. На щите висел выцветший оранжево-белый спасательный круг, неожиданный знак, предупреждающий о приливах и грозящей осыпаться кромке высокого обрыва, внизу бушевало серое море, бурливое и шумное.

      Зак стал раздумывать, что делать дальше. Ему было известно, что дома, который художник снимал на летний период, больше не существует. Авторы монографий о Чарльзе Обри писали, что пытались найти дом, но он сгорел еще в пятидесятых, и впоследствии от него не осталось даже фундамента. Участок земли в шестидесятые годы был приобретен советом графства, и теперь на его месте находилась большая петля дороги, проходящей к юго-востоку от деревни. Несколько минут Зак смотрел на белую морскую пену. Бурлящие волны, накатывали одна на другую и разбивались о каменистый берег. Они казались холодными и враждебными. Он различал их шум, особенный, более низкий, чем шум ветра вокруг. Этот шум и приглушенный серый свет внезапно показались ему символом одиночества, чем-то вроде эха той пустоты внутри его, которую они невыносимо усиливали. Зак ощущал, как само его существование становится призрачным, и борьба с этим чувством вгоняла его в глубокие раздумья.

      Именно в Блэкноуле все началось. Разлад между бабушкой и дедушкой, стремительно растущая пропасть отчуждения между дедом и отцом, которая ранила последнего. Именно здесь Обри, казалось, наложил проклятие на семью Зака, и именно это место было порабощено памятью о художнике. И здесь потихоньку появлялись рисунки, предназначенные для продажи, как будто созданные Обри. Зак открыл дверцу машины. Он подумал, что снаружи