Блеск минувших дней. Гай Гэвриел Кей

за него помолятся.

      – Вам не все равно? Вы во все это верите?

      Но Елена не была готова делиться своими мыслями о столь важных вещах с незнакомым человеком. Она лечила их или пыталась лечить, но ее верования были ее личным делом. Елену поразило то, что эта молодая женщина так хорошо ее поняла и что у нее хватило смелости задать такой вопрос.

      – Я верю в то, что приносит утешение живым людям. И мне жаль вас, ведь, по-видимому, вы хорошо знали друг друга.

      – По-видимому, – с горечью повторила девушка.

      Елена вышла в соседнюю комнату. Двое мужчин по-прежнему были там, один стоял, другой сидел – внешне совершенно спокойно. Ей показалось, что оба молчали все время, пока ее не было в комнате, и это было необычно. Едва Елена вошла, Фолько спросил, будто они ждали ее, чтобы продолжить представление:

      – Он умер?

      – Мне очень жаль, но да. – Она повернулась ко второму мужчине, сидящему на ее сундуке с постельным бельем. – Вы можете приказать своим людям вынести его на лежанке из комнаты для больных? Справа от входа, во дворе, есть сарай. Он не заперт, его можно пока положить там на ящики.

      – Какое это имеет значение? – возразил высокий мужчина. – Он мертв.

      Елена смерила его взглядом.

      – Там женщина, которую я лечу. Не хочу, чтобы рядом с ней лежало мертвое тело. Вы будете так добры, что поможете, или мне послать за людьми в деревню?

      – Это плохая мысль, – ответил он.

      – Тогда позовите своих людей.

      Оба мужчины носили мечи, у обоих на поясе висели кинжалы. В комнате физически ощущалось присутствие ненависти, словно некой потусторонней силы. От этого кружилась голова, Елене казалось, что она вот-вот лишится чувств.

      Внезапно она подумала о том, знает ли Монтикола, кто та женщина в соседней комнате? Возможно, нет. Он ее не видел.

      Снаружи донесся приглушенный крик, потом второй, что-то треснуло – ветка под ногой или что-либо еще.

      Мужчины смотрели на дверь, закрытую для защиты от ночного холода. Они прислушивались. Никто не двигался.

      – Твои шесть человек, – произнес Монтикола. – Как я уже говорил, если они не наделают глупостей, их только разоружат и никто серьезно не пострадает. Они умны?

      Мы за вами следили, сказал он раньше. А второй назвал это ложью.

      Фолько не ответил. Вместо этого он подошел к двери, открыл ее.

      – Кузен? – позвал он.

      – Готово, – услышали они.

      – Сколько? – спросил Фолько негромко.

      – Двенадцать, как ты сказал.

      Елена невольно взглянула на Теобальдо Монтиколу. Лицо его оставалось бесстрастным, но поза изменилась.

      – Спасибо, кузен, – спокойно произнес Фолько. – Пожалуйста, выбери из них троих, Альдо, неженатых и бездетных, если удастся, и убей их. Должен с сожалением сказать, что Коппо Перальта только что умер.

      Кто-то – кузен – яростно выругался в темноте.

      – Только троих, мой господин?

      – Троих. Но проследи за этим.

      – Да, мой господин.

      Монтикола