Анжелика. Путь в Версаль. Анн Голон

самаритянка наливает Христу воды из колодца Иакова.

      Анжелика останавливалась перед каждой лавкой. В них продавали безделушки, дичь, птиц. С ними соседствовали торговец игрушками и бильбоке, продавец чернил и красок, крошечный театр марионеток, собачий парикмахер, мошенник со своими стаканчиками. Анжелика заметила Сухаря с его ракушками, Крысолова с нанизанной на рапиру жалкой добычей, а возле «Самаритянки» – мамашу Юрлюрет и папашу Юрлюро.

      Посреди толпы зевак слепой старик пиликал на своей скверной скрипке, а мегера горланила сентиментальный романс, где рассказывалось о повешенных и трупах, у которых вороны выклевывали глаза, и о прочих ужасах. Люди слушали, склонив голову и утирая слезы. Повешения и шествия были прекрасными зрелищами для парижского бедного люда – зрелищами, которые стоили недорого и каждому давали возможность почувствовать, что у него есть еще тело и душа.

      Мамаша Юрлюрет очень убедительно исполняла свою балладу:

      Послушайте меня!

      Когда я отлучусь

      В Аббатство Виселицы,

      За вас я помолюсь

      И буду веселиться.

      Она разевала беззубый рот, из единственного глаза катилась слеза и терялась в складках морщин. Она была чудовищна, великолепна…

      Закончив песню, в крайнем волнении она послюнявила толстый палец и принялась раздавать листочки, целая пачка которых торчала у нее под мышкой. Старуха вопила:

      – Кто еще не получил повешенного?

      Дойдя до Анжелики, она издала радостный вопль:

      – Эй, Юрлюро, вот наша малышка! Подумай, какой концерт нынче утром устроил нам твой мужчина! Он сказал, что тебя загрызла чертова собака. Подумай, он собирает всех нищих и всех безногих Парижа, чтобы напасть на Шатле… А наша маркиза прогуливается по Новому мосту!

      – Почему бы и нет? – надменно возразила Анжелика. – Вы же здесь прогуливаетесь?

      – Я-то здесь работаю, – отвечала старая хрычовка. – Ты даже не представляешь, что приносит эта песня. Я всегда говорю Грязному Поэту: «Дайте нам повешенных». Ничто не приносит такого дохода, как повешенные. А ты-то хочешь одного? Отдам даром, потому что ты наша маркиза.

      – Нынче вечером в Нельской башне угощу вас свиной колбасой, – пообещала Анжелика.

      И, читая бумажку мамаши Юрлюрет, она с толпой зевак отправилась дальше.

      Послушайте меня!

      Когда я отлучусь

      В Аббатство Виселицы,

      За вас я помолюсь

      И буду веселиться.

      Внизу, в углу страницы, Анжелика разглядела уже знакомую ей подпись: «Грязный Поэт».

      Едкое воспоминание о ненависти поднялось к ее сердцу. Она посмотрела на бронзового коня на земляной площадке. Именно сюда, говорили ей, к ногам коня, залезал порой поэт Нового моста, чтобы поспать. Воры уважали его сон. Впрочем, красть у него было нечего. Он был беднее самого бедного нищего. Он вечно бродил голодным, его вечно преследовали, а он сеял по Парижу скандал, точно пригоршню яда.

      «Как это до сих пор