Жозефина. Политико-фантастическая повесть. Пожилой человек

именно тебя, а не какого-нибудь из мужчин? Ну хоть того же слугу, что приносил ужин.

      – Он несовершенная модель для этого.

      – А что, кроме тебя таких моделей больше нет?

      – Это относится к вещам, на которые я отвечать не имею права.

      – Ах, ах, какая секретность! – покрутил головой журналист. Но, подумав, что кривляться перед роботом, так же глупо, как перед стенкой, направился в ванную.

      После ванной Фертран почувствовал себя бодро и даже весело. Он облачился в просторный турецкий халат и феску.

      – А что, Жози, – оставшись довольным своим видом, спросил он, – по-моему, я выгляжу неплохо? Как на твой женский взгляд?

      – Бесподобно, – как показалось Фертрану, довольно язвительно ответила та. – Прошу к столу.

      – Но здесь только один прибор. А как же ты?

      – Спасибо. Я сыта.

      – Что же, ты со мной даже ничего не выпьешь?

      – Я не пью.

      – Вот как? Ну, хотя бы машинного масла?

      – Вы говорите глупости, мсье.

      – Жози, ты напоминаешь мне мою классную даму, – с аппетитом принимаясь за еду, весело сказал Фертран. – Она всегда говорила нам тоже самое. Какой отменный вкус у этого вина! Уж не добавил ли сюда синьор Скарелли какого-нибудь яду?

      – Кроме алкалоидов здесь никаких ядов больше нет, но концентрация их незначительна для вашего объёма тела. Отравление мало вероятно, но я прослежу за их количеством.

      От такого комментария журналист чуть не подавился.

      – Какого чёрта?! Не порть мне аппетит! Лучше скажи, тебе приходилось бывать на людях?

      – Что вы имеете в виду?

      – Ну, тебя выпускали в город?

      – Я бывала во многих городах и даже странах.

      – О, ты любишь путешествовать?! А одной тебе приходилось бывать среди людей?

      – Много раз.

      – И что же, за тобой ни разу не пытались ухаживать мужчины? Скроена ты неплохо.

      – Пытались.

      – Вот как? А как же ты от них отвязывалась?

      – Очень просто. «Объединённый мозг» несравнимо умнее любого среднего человека. Я давала им это понять, и они тут же отставали.

      Когда слуга, после ужина, убирал со стола, Фертран, внимательно к нему приглядевшись, заметил в этот раз, некоторую угловатость его движений и, особенно, малую подвижность лица. Оно скорее походило на лицо манекена, чем живого человека.

      – Ложитесь, мсье Фертран. Я приготовила вам постель, – проговорила между тем Жозефина.

      – Спасибо, – рассеянно поблагодарил журналист, развязывая пояс халата и усаживаясь на постель, но, взглянув на робота, тут же вскочил, пронзённый неприятной догадкой. – Ты, что же, и спать будешь здесь?!

      – Да, я буду сидеть вон в том кресле.

      – Нет! Этому не бывать. Я желаю немедленно видеть синьора Скарелли!

      – Его вы сможете увидеть только завтра утром, – невозмутимо ответила Жозефина.

      – Но, я же не смогу уснуть! – жалобно протянул Фертран, опускаясь на постель. – Вдруг у тебя глаза светятся?!

      – Я ничем не буду вам мешать.

      – Да?!