Платье королевы. Дженнифер Робсон

стране начнут закрываться прачечные.

      Чайник вскипел. Энн подошла к плите и занялась приготовлением чая. На двоих – половина ложки чайных листьев, выловленных со дна жестяной банки. Без такой маленькой роскоши, как сахар, они с Милли давно научились обходиться.

      – Интересно, эти девочки хоть догадываются, как им повезло? – произнесла Милли.

      – Принцессы? Ты всегда так говоришь, когда слышишь о них в новостях.

      – Им в самом деле повезло! Наряды и украшения, какие душе угодно. А работать не нужно ни минуточки. Мне бы такую жизнь!

      – Они работают. Да, и не закатывай глаза. Работают. Представь, что их ждет в этом турне. День за днем одни и те же нудные беседы с незнакомцами. Куда бы принцессы ни пошли, на них пялятся. Стоит приблизиться – люди столбенеют. Сомневаюсь, что они хотя бы смогут увидеть море, не говоря уже о купании.

      – Да, но…

      – И не важно, какая жара стоит на улице, как сильно они устали, и как у них болят ноги, им придется натягивать улыбки и притворяться, будто нет ничего более захватывающего, чем перерезать ленточку и объявлять, что в крошечном городке на задворках мира теперь есть мост или парк, названный в честь их отца. Если это не работа, то что тогда? Я бы ни за какие деньги не поменялась с ними местами… Разве только в обмен на уголь, чай и электричество для всего мира.

      – Конечно, поменялась бы, не глупи. Ты явно не в себе, если не хочешь быть богатой, как принцессы.

      – Против богатства я ничего не имею. Но чтобы меня узнавали, куда бы я ни пошла, и следили за каждым моим шагом? Постоянно бояться нарушить этикет или сказать что-нибудь не так? Нет уж, увольте.

      – Согласна.

      – Я слышала на работе, как портнихи и продавщицы жаловались на состоятельных клиентов. Грубияны среди них не редкость. Придираются к любой мелочи, а сами никогда спасибо не скажут, вечно ходят недовольные. Определенно никто из них не пришлет подарки девушкам из мастерских. В отличие от принцесс и королевы. Вот им чувство благодарности не чуждо.

      – Справедливо, – признала поражение Милли. – Тогда давай станем миллионершами, чтобы проводить зимы на юге Франции или итальянском побережье. Нас с тобой, загорелых и счастливых, будут путать с американскими кинозвездами.

      Энн невольно улыбнулась, представив, как они с Милли раздают автографы.

      – Разве это не сказка? Запросто взять и сесть на поезд или на корабль, отправиться в далекую страну… Увидеть из окна поезда что-нибудь кроме серого неба, покрытого копотью кирпича и застывших под снегом деревьев.

      – Или не очень далекую. Мне хватит и пяти дней у моря.

      Разговор стих – надо было убирать со стола. Чтобы у Энн не загрубела кожа на руках, мытьем посуды занималась Милли. К половине восьмого они уже закончили.

      – Может, разжечь огонь в гостиной? Всего на часок? – спросила Милли.

      – Хорошо. Только небольшой. Я проверила ящик с углем – он почти пуст. И одному богу известно, придет ли к нам угольщик