Пепельный восход. Иван Константинович Чулков

звали Нург. Он принадлежал к расе кигов с какой-то окраины соседней галактики. По его словам, даже в рамках собственного народа он был редкостным красавцем. Кроме того, он обладал превосходным чувством юмора, опять-таки с его слов. Однако Мендер, похоже, разделял его мнение и, несмотря на весьма специфическое знакомство, довольно хорошо общался с Нургом. Постоянный стеб друг над другом скрашивал обоим время в полете. А лететь придется долго. Грузовые крейсеры не такие быстрые, как пассажирские, и пути для них открыты совсем другие.

      Тем не менееНург пытался выжать из положения максимум пользы. В конце каждой своей смены он устраивалразличные азартные соревнования с весьма весомыми ставками. Мендер в строжайшей тайне от Дарота пару раз посетил это мероприятие и даже каким-то чудом смог удвоить сумму, чем несказанно гордился и чем, к его огромному сожалению, не мог похвастаться.

      Последней яркой чертой Нурга был его абсолютный пофигизм. Он не боялся ни гнева капитана, ни гнева других членов экипажа, ни смерти. На удивление, даже разорение не вызывало у него дрожи в коленях. Мендер никак не мог понять почему. Ему казалось, что каждый должен чем-то дорожить, но чем больше он общался с Нургом, тем больше убеждался в наличии исключений из этого правила.

      Что же касается места размещения гвардейцев, то в каюте было четыре койки, четыре тумбочки, один шкаф и один стол с компьютером. Все это гармонично и эргономично было встроено в стены.

      В отличие от МендераДарот не позволял себе тратить свое свободное время на шатание по крейсеру. Вместо этого сразу после окончания смены он отправлялся в каюту и полностью предавался размышлениям.

      «Почему же капитан нам помог? С чего бы вдруг нам так везет – первый же крейсер, на который мы сели, летит туда, куда нужно? А ведь сесть на него предложил Ультар. С чего он взял, что грузовой крейсер надежней того мелкого пассажирского? И ведь не прогадал, везучий засранец. Да какая разница в конце концов. Летим туда, куда надо, и слава богам. Да вот только что делать будем, когда прилетим? Никто не скажет нам, не припрятана ли у них принцесса в чулане. Да и она, поди, не дура и выдумала другое имя», – об этом он думал долго и мучительно, но на самом деле это была лишь попытка отвлечься от стола с компьютером и выходом в сеть.

      Он боялся смотреть новостные выпуски, как и остальные гвардейцы. Идет война, а началась она у них дома. Командующий знал, что, выйдя в сеть, сразу наткнется на сообщения о падшем Манарифе и несчетном количестве жертв. А ведь сражения могли пожрать и другие города, миры и системы Империи.

      Он никогда не мог запоминать лица. Даже своих родных. Он вспоминал мать и брата, даже погибшего отца. Он помнил, кто они, но воображение не могло нарисовать их лица. Командующий винил себя за это и очень тяготился тем, что может их больше не увидеть. А его жалкая память даже их лиц не сохранит.