Малиновский. Рудольф Баландин

поведем – пусть комбат разбирается.

      – Охота тебе возиться с каждым дерьмом, – все же огрызнулся напоследок Афонька.

      – Может, и дерьмо, да из самой Хранции, и опять же при бумаге гербовой да при печати – очень уж редкостное дерьмо! – И оба расхохотались.

      У Вани отлегло от сердца – жив остался, пока что жив. И попал к красным. Может, оно и хорошо?

      – Ну, давай шагай, – скомандовал Ване второй верховой.

      – И охота тебе, Сенька, возиться с ним. – Афонька опять взялся за свое. – Вот нагнали бы белых, захватили б обоз, раздобыли б чего-нибудь, а то вертайсь к штабу ни с чем.

      – Ничего, Афонь, ещё зададим им жару, и всё у нас будет, – добродушно ответил Сенька Силин, старший ординарец командира батальона.

      Он часто ходил с Афонькой в разведку. По сути дела, они двое и представляли теперь всю кавалерийскую силу батальона – остальных конных разведчиков недавно забрали в объединенную разведкоманду.

      Ваня шел посередине, Афонька слева, а Сенька справа от него. У Сеньки карабин был за плечами на ремне, Афонька же держал свой в правой руке, в полной боевой готовности: мало ли что.

      Морозная дымка густела, мороз крепчал. Ваня ещё не привык к своему новому положению – его вели как пленного. Да он и был пленный. Афонька ворчал:

      – Дался тебе этот хранцуз, черт его сподобил на нашу голову!

      Сенька же заговаривал с Ваней, допытывался, что да как. Похоже, он поверил, что Ваня и правда заявился из самой Франции».

      Судя по всему, именно так происходила встреча Родиона Малиновского с красноармейцами. И его ответ верховому честный: «Не красный и не белый. Я из Франции иду».

      В штабе полка выяснили, что задержанный в чине ефрейтора действительно недавно прибыл из Франции, награждён «Георгием» и двумя французскими орденами. По-видимому, в штабе был кто-то из бывших царских офицеров, знавший французский язык.

      Получить опытного пулемётчика – большая удача. По закону военного времени Родиона Малиновского зачислили в полк сначала, по-видимому, пулемётчиком, а после первых боёв, убедившись в том, что он служит умело и добросовестно, назначили инструктором пулемётного дела.

      На приведённом выше фрагменте заканчивается третья и последняя часть романа «Байстрюк». Что происходило далее, известно из послужного списка Р.Я. Малиновского. Как пишет маршал М. Захаров: «В составе Двести сорокового стрелкового полка Р.Я. Малиновский прошёл через Сибирь, участвовал в освобождении от белых Омска, Ново-Николаевска, в боях на станциях Тайга и Мариинск».

      Он сражался за новую Россию без господ и холопов, без буржуев и банкиров, без чрезмерно богатых и нищих.

      Из аттестации на начальника пулемётной команды стрелкового полка Р. Малиновского, 1922 год:

      «Дисциплинированный, энергичный, настойчивый, по службе требовательный. Среди подчиненных пользуется уважением. Имеет большой практический опыт по пулеметному делу.

      Будучи беспартийным, является вполне благонадежным по отношению к Советской власти. Занимаемой должности вполне соответствует».

      Командир

      Родиона