ПОЗЫВНЫЕ «СОТЫ». Надежда Плахута

Виктора с ума. Нюшка была похожа на сказочную фею, прекрасную снегурочку. Девушки вообще казались Виктору существами неземными, прелестными гуриями из сказок «Тысяча и одна ночь», которые он очень любил читать. Однажды, это было давно, в пятом классе, в начале января, когда Виктор болел, Нюшка навестила его, принеся в подарок большущее красное яблоко, пахнущее ёлкой, морозом и праздником. Принесла и сказала:

      – Ешь, Витенька, поправляйся… это нам тётя Агата из Москвы прислала, – и добавила: – Ну, до чего же вкусные, рассыпчатые, сладкие! Слаще мёда…

      – А какая она, Москва? – хрипло выдавил мальчик.

      – Красивая… я, правда, не видела, но мама рассказывала, что очень красивая. Дома огромные, а асфальт гладкий, как стекло, – отвечала девочка.

      – И Кремль видела? – прохрипел Витька.

      – Конечно, видела, – оживилась Нюшка. – Высоченный такой, с красными звёздами! А какие мне вкусные конфеты и вафли мама привозила из Москвы, когда я маленькой была, – восхитилась она. – Пальчики оближешь! Ешь – и ещё хочется.

      – Что за вафли? – с недоумением спросил мальчик.

      А надо сказать, что родители Нюши были сельскими учителями, и бабушка Виктора, завидев их, нарядных, восхищённо говорила:

      «Антилигенты, как пить дать антилигенты, – вспоминая при этом: —Я ить ишо перед германьской, в Красноярском, таких барышень и кавалеров насмотрелась, когда на ярманке с тятей была. И чего только там не видела! Хруктов всяких – полно! Ситцу, миткаля – целые тюки! А народищу тьма-тьмущая, как в Москве!» «А ты, бабусь, в Москве была?» – допытывался Витька. «Нет, внучек, не удосужилась… я ить, голубок, дальше Красноярску и Ужуру нигде не была, —отвечала бабушка Домна, вздыхая. – Люди бают: баска Москва, ой как баска! – и, погладив внука по белой голове, говорила: – Вырастешь – всё увидишь, сокол мой ненаглядный».

      – Вафли? – переспросила Нюшка и с улыбкой отвечала: – Это хрустящие хлебцы, а между ними шоколадное масло.

      Витька, как ни старался представить себе эти хрустящие штуковины, так и не смог. Сухари у них были, масло сливочное тоже, а вот шоколадного масла он не пробовал никогда. Вафли, яблоки, Москва, Кремль – все эти красивые слова были из другого, неведомого и прекрасного мира, будоражили воображение и снились по ночам. О, как хотелось ему в тот миг выздороветь, превратиться в птицу, полететь и увидеть Москву, Кремль, походить по Красной площади и вдоволь, от пуза, наесться ароматных краснобоких яблок, пахнущих праздником и новым, незнакомым миром.

      Весной, в апреле этого же года, когда у него был день рождения, мама (а надо заметить, что отец его умер, когда мальчику было семь лет, оставив сиротами Виктора и двух маленьких дочерей-погодков) подарила ему немудрящие деревенские подарки. А бабушка к тому же испекла вкусный пирог с повидлом и, поздравив внука, сказала:

      – Витюша, внучек, зажмурь глазки, я тебе Москву покажу. Витька зажмурил глаза, а бабушка