В каждом молчании своя истерика. Ринат Валиуллин

когда некому помочь расстегнуть платье.

      – А по-моему, настоящее одиночество – это когда некому его застегнуть, – выплеснула на спинку стула голубую лагуну Лара. Платье обняло ее и застыло в ожидании бала.

      – Значит, осуждаешь. Ладно, тебе можно.

      Только помни, что если ты берешься кого-нибудь осуждать, неплохо было бы начать с себя, – прошла на кухню София, с желанием сварить себе какао с молоком.

      – Это невыгодно: сразу захочется сделать маникюр, прическу и пойти за новым платьем.

      – Так сходи и купи себе хоть раз платье вместо продуктов, – открыла она буфет.

      – Схожу, только не сегодня.

      – Не сегодня – значит, никогда.

      – Ну почему же сразу никогда? Лучше расскажи, кого ты встретила?

      – Да так, одного прекрасного юношу, – достала София пачку какао.

      – А сколько ему?

      – Феликс на семь лет моложе меня.

      – Не знаю, почему мне всегда нравились взрослые мужчины?

      – Не волнуйся, это возрастное, где-то после сорока потянет к юношам. Просто у меня это случилось раньше, – насыпала она в турку какао и налила воды.

      – Не пугай меня такими цифрами. Если даже потянет, главное – не упасть, – оставила без света Зазеркалье Лара, закрыв шкаф.

      – В разврат? – зажгла плиту и поставила жестянку на огонь.

      – Скажи еще, в содом. Интересно, с чего же все началось?

      – С мартини. Я думала, что же он скажет? Банально: «как вас зовут?», «у вас глаза такие красивые, что голова моя кружится» или «вам муж не нужен?». Я уже прокручивала варианты ответов: «извините, нет времени» или «я почти замужем», а он, – загадочно взяла паузу София, – угадай, что он сказал?

      – У вас зажигалки не найдется? – села Лара обратно на диван, где, закрыв глаза на ее болтовню, клубком свернулась кошка.

      – Нет.

      – Сдаюсь, – начала она гладить ее шелковую лоснящуюся шубку.

      – «Давайте без лишних слов поцелуемся» – взял да и обезоружил. Все выходные провели вместе. Вчера он меня в мексиканский ресторан водил. Обожаю латиноамериканскую кухню и музыку, – добавила она молока в турку.

      – Романтично.

      – Нуда, если не считать, что я все время тянула его танцевать, а он ни в какую.

      – Зря, танцы – это пятьдесят процентов успеха в завоевании сердца женщины. Можно даже ничего не говорить.

      – Ему это не мешало молчать. Весь вечер он смотрел на меня, как на богиню. Ты же понимаешь в знаках, скажи мне, если мужчина постоянно мнет салфетки и ломает пальцами зубочистки на свидании, что это значит? – достала из холодильника масло и нарезку из сыра София, подцепила изящно один тонкий дырявый пластырь и откусила.

      – Что он не собирается ковыряться в твоем прошлом, а свое признание хочет изложить в письменном виде.

      – Да? Я тоже так подумала. А если женщина?

      – Что ей уже надоели переломы судьбы и эти любовные записки, – начала Лара будить кошку, касаясь ее локаторов.

      – Блин, в быту гибнет настоящий психолог. Ты могла бы помогать людям.

      – Да, но у меня образование