На узкой грани. Илья Евгеньевич Веригин

сообщали хорватам расположение частей Югославской армии? Почему убийства сербских жителей не расследовались или расследовались, спустя рукава? И самый главный вопрос – почему они не получили приказ предотвратить ту бойню, свидетелями которой стали? Он гнал пока прочь от себя эти мысли.

      Морис плохо понимал, куда ему теперь двигаться, поскольку он только примерно знал, где оказался, после горячки боя и такой же горячки бегства.

      Он брел по распадку между двух сопок. Кругом была мертвая тишина, и он тоже старался не шуметь, чтоб не выдать себя. Двигаться приходилось очень медленно, поскольку местность была совсем незнакомая, а кроме того, кругом могло быть все заминировано. Одну растяжку между деревьями он уже обезвредил. Теперь хоть у него было две гранаты. За остаток дня он смог пройти, таким образом, не очень большой отрезок пути. Гористая местность потихонечку оставалась позади. Сил на то, чтобы перевалить хребет не было, он помнил примерное направление, откуда они приехали накануне, по компасу он возвращался уже лесом в обратную сторону.

      Сумерки переходили в ночь, надо было устраиваться на ночлег, в мало-мальски пригодном месте. Несмотря на начало осени, ночи уже были холодные. А форма после двух вынужденных купаний, еще не просохла. Костра не развести, верное средство демаскировать себя. Найдя у подножия холма, что-то наподобие норы, Морис наломал елового лапника на подстилку и для того, чтоб укрыться сверху. Импровизированная крыша была. Оставалось надеяться, что не будет дождя. Последний протеиновый батончик Морис оставил на утро. Это все что у него оставалось от аварийного комплекта питания. Голод все сильнее давал себя знать. Он то проваливался в дремоту, то выныривал из нее. Не оставляло ощущения холодного враждебного взгляда, направленного на него. Только ощущение приятной тяжести оружия в руках его немного успокаивало.

      Пробуждение было тяжелым. Голод уже не просто давал знать себя, он безжалостно драл внутренности. Все сильнее болели мышцы, двигаться было еще сложнее. Раненая рука горела. Сжав зубы, он заставил себя перевернуться на бок и подняться. Прислушался: вроде все тихо. Надо выдвигаться. Необходимо что-то решать с питанием. Иначе плохо дело.

      В конце концов, с едой вопрос решился. Одна из змей оказалась менее проворной чем он. Короткий рывок, блеск ножа. Мясо есть. Он зажарил ее на маленьком огоньке из топливного брикета, стараясь при этом, чтобы не было дыма. После еды стало немного легче. Он двинулся дальше.

      Распадок забирал левее, а ему нужно было в противоположную сторону. Со склона холма Морис смог увидеть в бинокль выраженную дорогу. По прямой до нее был примерно километр, но это через открытые поля. В открытую ему идти совсем не хотелось, надо по холму забирать правее. Дальше пошло хуже. Вверх, вниз, по складкам местности. Идти приходилось медленно. Местность была тяжелая. Внизу попадались островки болот. И опять надо было смотреть в оба, чтоб не нарваться на мины.

      Спустя