Нет цветов у папоротника. Книга седьмая. Ирина Костина

и дочитал:

      – «А так же повелеваю следить за караульными солдатами; не выказывает ли кто из них сочувствия арестантам? А тех, кто замечен будет во внимании или жалости к оным – немедля из крепости высылать в Петербург, в Тайную канцелярию!»

      Последняя фраза окончательно расстроила его. Салтыков встал, вынул из буфета бутылку вина и приложился к ней прямо из горлышка. Вытер рукою губы и, глядя на своё отражение в тёмном оконном стекле, оттопырив губу, пробурчал:

      – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…

      Спустя двое суток, глубокой ночью, повинуясь приказу императрицы, граф Салтыков погрузил в закрытые кареты арестантов, и повёз в крепость Дюнамюнде.

      Объявление Салтыкова о подготовке к переезду, сперва обрадовало всё семейство. Но, узнав, что едут не в Брауншвейг, а всего лишь на расстояние нескольких вёрст от замка, в военную крепость, они испугались. И всю дорогу просидели настороженно, держа друг друга за руки.

      Крепость эта была возведена на полуострове, образованном Рижским заливом и рекой Булльупе. Выстроенная ещё в XIII веке, надёжно укреплённая шестью бастионами и долгое время выполняющая оборонную функцию, во время правления Анны Иоанновны, крепость Дюнамюнде была мирной. Но с началом правления Елизаветы, из-за развернувшейся войны со Швецией, вновь переведена в оборонительное положение.

      Здесь, за высокими толстыми каменными стенами, Анну Леопольдовну со всем семейством разместили в доме коменданта. По сравнению с Рижским замком, дом коменданта крепости был невелик. И арестантам пришлось разместиться в небольших комнатах со скудной обстановкой.

      Впрочем, они безропотно расположились в отведённых им помещениях, где от наскоро затопленных печей ещё не прогрелись стены. И, прижавшись, друг к другу, изнурённые переездом, провалились в томительный сон.

      Юлия пробудилась ещё до рассвета от тихих всхлипываний. И увидела, как Анна плачет, сидя на подоконнике. Она тревожно поднялась, завернувшись в одеяло, и подсела к ней:

      – Что ты?

      – Посмотри, – кивнула та на удручающий вид мрачной серой стены из окна, – Ты понимаешь, что это значит?

      – Что?

      – Это конец всем нашим надеждам…

      – О чём ты? – Юлия накрыла своим одеялом её озябшие плечи.

      Анна прижалась к ней всем телом, содрогающимся от горестных рыданий, прошептала:

      – Теперь мы уже никогда… ни-ког-да не уедем из России!!

      1743 год

      Санкт-Петербург, императорский театр

      Елизавета была большой поклонницей театрального искусства. С её воцарением, в созданном Анной Иоанновной придворном театре стали регулярно ставить театральные постановки. Но приглашались туда только представители высшего сословия и офицеры. На очередной такой спектакль Петька Трубецкой, хлопотами отца, заполучил три места в партере и позвал приятелей Ивана с Митяем.

      Друзья обосновались на мягких, обтянутых алым бархатом, стульях, в восхищении разглядывая золочёные люстры и потолочные фрески.