Избранное. Том 2. Повести, детективы. Валерий Касаткин

взрыв от снаряда, выпущенного другим танком. Меня отбросило в канаву. Я тогда успел подумать: вот она какая моя смерть, и жаль, что её не видит Алексеев. После этого я потерял сознание, но через некоторое время оно вернулось с мыслями о том, что кому нужен раненый штрафник и кто его такого будет спасать. Но, как видишь, спасли. Зашили ногу, простили и отправили домой. В деревню было стыдно возвращаться, остался в городе, где одна сердобольная старушка меня приютила. А потом объявилась Настя, она меня увидела без ноги в магазине. К тому времени Настя уже жила в городе. Мы сошлись. Вот теперь живём здесь в доме её родной тёти.

      Егор посмотрел на Петю потеплевшим взглядом.

      – И с одной ногой живут. Главное, что ты человеком остался, и теперь смело можешь людям смотреть в глаза.

      В это время входная дверь дома открылась, и на крыльцо вышла Настя, которая выставила вперёд выпуклый живот, извещающий весь мир о зарождающейся в нём жизни. Егор помахал ей рукой и подумал: Настя всё-таки забеременела, дав согласие на это Петру. Девушка в ответ улыбнулась и сложила руки на животе.

      – Вот как в жизни получается. Мы с Петей счастливы.

      Егор поднялся на одну ступеньку крыльца.

      – Я тоже счастлив, потому что теперь у меня есть тот, кто будет меня дожидаться с войны. Её зовут Шура. Она из наших мест, из-за реки.

      – Накрывай на стол, – Пётр нежно улыбнулся жене, – и бутылку не забудь поставить, – инвалид с помощью костылей встал на одну ногу и с надеждой в глазах посмотрел на земляка, – пообедаешь с нами?

      – С большим удовольствием.

      Некоторое время спустя, провожая Егора, Пётр, стоя на крыльце и упираясь в костыли, пытался разгадать мысли в глазах земляка.

      – Ты же веришь, что я не такой, как Смирнов. Я ведь в полицаях пробыл всего два месяца и, увидев, что там творится, запил. И та девочка попалась мне под пьяную руку. В первые дни пребывания мне вообще хотелось всех гадов перестрелять и уйти в партизаны, да видать духу не хватило, да и самогонка мешала. Спасибо тебе ещё раз. В штрафроте я понял, что значит для меня Родина, и я осознанно шёл за неё умирать. Даже с какой-то радостью, очищаясь от своих тяжких грехов.

      Егор, пожимая на прощание руку земляку, улыбнулся.

      – Живите счастливо, рожайте детей, Родина тебя простила, и я тоже тебя простил.

      Алексеев, удаляясь от дома Петра, думал: прощение его земляк заслужил, но в душах у обоих, очевидно, остались чёрные пятна, которые будут им напоминать о когда-то совершённом предательстве одним из них. Егор обернулся и увидел стоящего на середине дороги калеку, который опирался на костыли. Пётр, радуясь, что Егор обернулся, замахал костылём и, не удержавшись на одной ноге, завалился на бок. К нему тут же подбежала Настя, которая помогла мужу подняться. Они ещё долго стояли, обнявшись, на дороге. А Егор шёл вперёд и периодически оглядывался и оглядывался, и махал им рукой, думая: Пётр и Настя счастливы, и они с Шурой тоже будут счастливы.

      ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

      Чтобы