Нулевой пациент. Ярон Юхансон

украшенная салютом и фейерверком.

      Мэтью, Гумберт, Грейс, Анна, Питер, Мэри, Джесси и отец Оливер стояли полукругом, обнимались, смеялись и что-то говорили друг другу. Это было последнее мирное Рождество, которое им доведётся встретить. Пройдет еще много времени, долгих восемь лет прежде, чем всего один человек, из всех здесь собравшихся, возвратится к этому месту перед парадным входом в Стоун-холл. Принцип веры, помогавший ему пройти суровый горестный путь, по-прежнему будет с ним…

Красногорский лагерь, 23 мая 1945 года, утро

      После того как колокол известил о побудке, военнопленных выстроили на плацу, началась проверка. Затем все занялись личной гигиеной и водными процедурами и всех вернули в бараки; интернированные занялись уборкой помещений, кто хотел – делал зарядку. Среди них оказался и Питер Стоун. К восьми тридцати всех под конвоем отправили в столовую. Здесь же обедали и ужинали. Обычное длинное помещение со столами и стульями. В торце два окошка, через которые получают еду.

      Стоун получил свою миску с кашей, кружку чая, и сел на свободное место. Рядом с ним оказались Кох и Рёске напротив. Еще трое немцев с разных сторон молча кивнули ему. Один из них протянул для знакомства руку, представился. На столе стояла общая тарелка с хлебом и блюдце с кусочками масла. Кох вытащил ложку из нагрудного кармана и принялся за еду. Питер вспомнил, что позабыл взять у раздатчика пищи казенную ложку, встал и направился в торец столовой. Его остановил один из конвойных. На неплохом русском и с помощью жестов англичанин объяснил, что ему нужно. Солдат велел стоять на месте и сам принес ложку.

      Поблагодарив, Стоун вернулся к столу и тут убедился в том, что ни хлеба, ни масла в тарелках больше нет. Зато перед Рёске лежат сразу два куска. Скрысятничал, так сказать, в открытую. Видно, тем самым хотел показать презрение и ненависть к затесавшемуся среди них англичанину. Питер не стал нервничать и громко возмущаться, хотя можно было бы обратиться к дежурному офицеру, лениво наблюдавшему за пленными внутри столовой. Он сказал Коху следующее, выбрав его посредником в урегулировании зреющего конфликта:

      – Наверное, этот человек очень голоден. Спросите, пожалуйста, мистер Кох, так ли это?

      – Рёске, верни Питеру Стоуну его хлеб и масло, – бросил в сторону толстяка Рихард.

      – Нет, нет, я ведь не просил вас принимать участие в решении моих проблем, – возразил Стоун. – Я просил вас только перевести с английского на немецкий. Или же я сам буду говорить на плохом немецком языке. Кох привстал со своего места и, обращаясь к Рёске, дословно перевел слова Стоуна:

      – Ты очень голоден? Так ли это?

      – Свинья! – Пережевывая пищу, отозвался Рёске.

      Питер начал отвечать ему по-немецки, четко выговаривая каждое слово:

      – Не сказал бы, что рад познакомиться с вами, но представлюсь еще раз. Меня зовут Питер Стоун, и я надеюсь, что в дальнейшем вы не будете лишать меня аппетита своим присутствием.

      – Английская свинья! –