Знакомство с «Божественной комедией» Данте Алигьери. Михаил Иванович Шипицын

по словам, в чем виноватый

      был грешен, знал я имя тени той.

      (Inferno 10:61–65)

      E io a lui: ”Da me stesso non vegno:

      colui ch’attende là per qui mi mena,

      forse cui Guido vostro ebbe a disdegno.” (063)

      Le sue parole e ’I modo de la pena

      m’avean di costui già letto il nome;

      Кавальканти желает знать, жив ли его сын, но ещё до того как Данте успевает ему ответить, Кавальканти падает обратно в могилу также неожиданно как и появился.

      (Ад 10:66–72)

      Тут он вскочил, волнением объятый, (066)

      и, выпрямляясь, крикнул: «Но постой!

      Как ты сказал: „Он был…“ Был? Или… или…

      в очах родимых свет померк живой?» (069)

      В смущении слова мои застыли,

      и оттого, что задержал ответ,

      упал он навзничь, точно подкосили. (072)

      (Inferno 10:66–72)

      però fu la risposta così piena. (066)

      Di sùbito drizzato gridò: “Come?

      dicesti ’dli ebbe’? non viv’ dli ancora?

      non fiere li occhi suoi lo dolce lume?” (069)

      Quando s’accorse d’alcuna dimora

      ch’io facëa dinanzi a la risposta,

      supin ricadde e più non parve fora. (072)

      Разговор между Данте и Фаринатой продолжается, как будто ничего не произошло, Фарината совершенно не заметил перерыва в их разговоре.

      Фарината рассуждает о новостях, рассказанных ему Данте, о поражении его партии. Он пророчествует в свою очередь о том, что Данте будет изгнан в ссылку. Пилигрим Данте узнаёт об этих событиях, которые случатся через год после того, как действия «Комедии» по замыслу поэта происходят. Поэт Данте конструирует своё произведение находясь уже в ссылке, в то время как пилигрим Данте находится на вершине своей политической карьеры в 1300 году, когда он узнаёт от Фаринаты о ссылке, которая ему предстоит. Очень изобретательно поэт Данте использует период между 1300 и его собственным временем как происходящее в будущем по отношению к 1300 году, году, в котором пилигрим Данте странствует.

      (Ад 10:77–81)

      «Весть, что моим возврата нет домой,

      терзает больше, чем постель такая. (078)

      Лицо царицы, властвующей тьмой,

      пятидесяти раз не озарится,

      как сам ты будешь изгнан в край чужой. [»] (081)

      (Inferno 10:77–81)

      “S’elli han quell' arte,” disse, “male appresa,

      ciò mi tormenta più che questo letto. (078)

      Ma non cinquanta volte fia raccesa

      la faccia de la donna che qui regge,

      che tu saprai quanto quell’ arte pesa.[”] (081)

      Фарината хочет знать, почему партия Данте всё ещё преследует его семью. В 1280 году гибеллины получили разрешение вернуться во Флоренцию за исключением семьи Фаринаты.

      Данте повествует о побоище жителей Флоренции в 1260 году во время битвы у Монтаперти, когда гибеллины Флоренции в союзе с Сиеной сражались против основных войск Флоренции. Фарината и его партия были в меньшинстве, поэтому они были вынуждены союзничать с врагом Флоренции Сиеной. Фарината был предводителем предателей. Для него его семья и его партия были превыше всего. Он упоминает не то, что связывает его с Данте, что они оба флорентинцы, итальянцы, христиане, люди, – для него более важны различия.

      (Ад 10:85–87)

      И я тогда: «Резни великой гнет,

      заставившей быть воду Арбьи красной,

      к такой молитве в храмах нас зовет». (087)

      (Inferno 10:85–87)

      Ond’ io a lui: “Lo strazio e ’l grande scempio

      che fece l’Arbia colorata in rosso,

      tal