Да. Нет. Не знаю. Татьяна Булатова

посмотрел на Георгия Константиновича как на идиота, но потом быстро понял, чего от него добивается вальяжный румын, и с готовностью произнес:

      – Я откажусь.

      – И правильно, – поддержал его Одобеску. – Откажитесь.

      – Откажусь, – снова повторил студент.

      – И как вы это сделаете, позвольте спросить? – полюбопытствовал Георгий Константинович, предложив гостю присесть.

      – Ну… Я скажу, что не могу.

      – Она спросит, почему.

      – Скажу, что не люблю.

      – Исключено.

      – Скажу – болен.

      – Она будет ждать, когда вы поправитесь. Может быть, сказать, что у вас есть невеста?

      – Невеста? – удивился Масляницын.

      – Невеста. Нет, лучше скажите, тайная жена, и вы боитесь огласки.

      Глаза несостоявшегося жениха стали круглыми.

      – Ну, хорошо, скажите, что ваши отношения стали темой для обсуждения на курсе и вы, как порядочный человек, не хотите компрометировать избранницу, тем более что серьезные отношения в ваши планы не входили. И предупреждаю: ни слова о нашем случайном знакомстве! Кстати, может быть, вы хотите денег?

      «Кто ж их не хочет?» – подумал Сергей, но вместо этого произнес:

      – Я хочу, чтобы вы меня отпустили.

      – А кто же вас держит-то? – картинно удивился Одобеску и через секунду оказался около дверей кабинета, задернутых, как и окна, малиновыми бархатными портьерами:

      – Пожалуйста… Выход здесь. Прошу вас, Сергей Владиславович. Не обессудьте, – продолжал фиглярничать барон. – Надеюсь на взаимопонимание…

      Студент Масляницын с опаской выглянул из дверей кабинета, проверяя, нет ли в коридорах, застланных ковровыми дорожками, тех двух, навязчивых, что сопровождали его от здания на Герцена, пять, до знаменитого «Колизея». Никого не было, если не допускать мысли о том, что от долгого стояния за дверью те двое превратились в пыльные финиковые пальмы, торчавшие из кадок, выкрашенных масляной краской цвета охры.

      – Никого? – ехидно шепнул барон Одобеску и подтолкнул гостя в спину. – Счастливого пути, молодой человек. Рад знакомству.

      В тот вечер, когда Георгий Константинович, без аппетита поужинав в «Колизее», вернулся домой, Аурика пребывала в отличном расположении духа и с кем-то мурлыкала по телефону, параллельно рассматривая себя в старинное зеркало, обрамленное фацетом по периметру. Увидев отца, она подставила щеку для поцелуя. Поцелуй последовал незамедлительно. Георгий Константинович вспомнил нюансы сегодняшней беседы с господином Масляницыным и заметно приуныл, понимая, какую бездну боли и разочарования придется испытать его Золотинке буквально завтра.

      – Ты уезжаешь? – Аурика наконец-то повесила трубку.

      – Уезжаю, – легко солгал Одобеску. – Чем будешь заниматься?

      – Я? – залилась вдруг краской дочь.

      – Ну, я-то знаю, чем занимаются одинокие молодые особы, как только их убеленные сединами отцы отправляются из дома по неотложным