Священная ложь. Стефани Оукс

не слышно за гомоном в столовой, но повышать голос я не смею, потому что это неправильно – возвращать Джуда к жизни в подобном месте. – Он жил в лесу. Я встретила его, когда мне было четырнадцать.

      Энджел опускает пластиковую вилку.

      – Он был твоим парнем?

      Я киваю, хотя у нас это называлось иначе.

      – И он был черным? – уточняет она с едва заметной опаской.

      Я снова киваю.

      – И что с ним стало?

      Энджел спрашивает так, что понятно – она и сама уже догадалась.

      Я гляжу в голубые крапинки в ее глазах, в хмурые складки на лице и произношу вслух. Шепотом:

      – Они его убили. Думаю, что они его убили.

      Глава 10

      Ночь, когда мы встретились, была теплой; звезды жарко горели в небе. Я неслась через лес, ничего не видя за слезами. Мне недавно исполнилось четырнадцать, и в тот день я решила, что обязательно сбегу.

      Я знала, что буду первой, кто покинет Общину. Пророк утверждал, будто наша маленькая поляна защищена самим Господом и если кто уйдет, язычники примутся травить его ядовитым газом, выслеживать тепловыми приборами и загонять, как зверя; он говорил, что на каждом телеграфном столбе в любом городе висят плакаты с нашими лицами. Говорил, будто каждому язычнику знакомо имя Минноу Блай и они беспрестанно ее проклинают.

      В тот вечер я поссорилась с Вивьен, третьей женой моего отца. Уронила тарелку во время мытья, и Вивьен опять принялась качать у меня под носом пальцем и отчитывать: мол, пора бы уже думать о замужестве, но такую неряху ни один мужчина не возьмет в жены.

      – Вот и славно, значит, замуж я не выйду! – объявила я.

      Вивьен напомнила, что главная задача кевинианки – быть примерной супругой. Если женщина не хочет заводить семью, зачем она вообще рождалась на свет? Я гневно отшвырнула тряпку, потому что знала: все остальные думают так же.

      От бега нечем было дышать. В боку нещадно кололо. Пришлось замедлить шаг и перевести дух.

      По мертвым сосновым иглам я ступала почти бесшумно, но он все равно меня заметил – тот мальчик, который сидел на крыльце незнакомой хижины. Я никогда, по крайней мере с пяти лет, не встречала людей вроде него – чтобы так же легко водили плечами, снимая иголки со старой сосновой ветки, чтобы сидели босиком с пыльными ногами в одних лишь домотканых штанах и чтобы кожа была такой густо-коричневой. Окно в мир, прежде бывшее размером с булавочную головку, стремительно распахнулось. Я уставилась на незнакомца во все глаза, упиваясь видом его безупречного подбородка и высоких бровей, безмятежно изогнутых, будто он никогда не был свидетелем Божьего гнева.

      Повисла тишина; мы, не произнеся ни слова, стояли как вкопанные, чувствуя напряжение в спине. Мальчик изумленно морщил лоб, а я разинула рот.

      – Ты что, из тех сектантов? – спросил он наконец.

      Я сердито поджала губы.

      – Никакие мы не сектанты!

      – Мой папа так не думает.

      – Ну, мне, наверное, виднее!

      Юноша окинул меня взглядом.

      – А ты, кстати, похожа на сектантку.

      Я опустила