Когда побегут мурашки. Вера Салагаева

в присутствии директора школы.

      – Так вы меня запомнили? – улыбнулся Дима и уселся на место, отбрасывая тёмную прядь удлинённой косой чёлки, упавшую на лицо.

      Дарья Николаевна смотрела на ученика, не выражая никаких эмоций и лишь, лёгкий взмах чёрных длинных ресниц, на миг скрыл и явил спокойную зелень больших глаз.

      Что происходило потом, Дмитрий Репнин не вникал. Он изучал нового учителя, а не предмет, который был нужен ему, как собаке пятая нога. Газированные пузырьки лопались опять и он, опять, злился, но вскоре, злость сменилась интересом и он спросил, прерывая учителя:

      – Можно спросить?

      – Да, конечно, – улыбнулась Дарья Николаевна, считая, что ученик с последней парты проявил интерес к её предмету.

      – Дарья Николаевна, вы замужем? – прилетело с камчатки и её улыбка погасла. Некоторое время она думала, опустив белокурую голову, после подняла глаза и холодно сказала:

      – Я отвечу пытливому ученику, если на следующем уроке, он ответит мне на три вопроса из трёх заданий, на языке, который я люблю и очень буду стараться, чтобы и вы полюбили тоже.

      – Всё, как в сказке: три ответа, три задания. Может, вам и тридцать три года? – съязвил Репнин, не удовлетворившись её уклончивым ответом.

      – Мне двадцать четыре года, – спешно ответила она и лицо, опять, не выразило ничего, кроме безразличия. Интерес к учителю возрос, но бесило её полное равнодушие. Так девчонки не вели себя с первым красавчиком школы. Мысли ученика прервал уравновешенный голос учителя. – Обязательно интересоваться моей личной жизнью, Дмитрий Репнин? Я запрещаю вам, задавать такие вопросы учителю и это, относится ко всему классу.

      – Я сам всё узнаю, просто, спросил, – откликнулся Дима. Учитель оглядывала дерзкого ученика и не знала, что предпринять. Её выручила староста класса Лена Кислякова.

      –Дарья Николаевна, вы действительно верите, что обучите нас французскому языку за два с половиной месяца?

      – Не верю, – честно призналась учитель и спросила. – Но, что же мне делать?

      – Улыбнитесь, Дарья Николаевна, – предложил Дима. – У вас такая очаровательная улыбка. По классу пробежал смешок.

      – А у вас, Дмитрий Репнин – полное отсутствие манер. Полагаю и мне и классу будет некомфортно, если вызывающее поведение одного ученика, негативно скажется на качестве моих уроков и как следствие, на ваших знаниях, – прочла она монолог добросовестного учителя и отвернулась к доске.

      Мел проворно бежал по черноте гладкого поля, но никто не понимал, что пишет учитель. Наконец, она повернулась лицом к классу и к доске прилетело предложение от не усвоившего проповедь ученика:

      – Позвольте мне, просто присутствовать на ваших уроках и проблем не будет. Я не полюблю французский язык, Дарья Николаевна.

      – Поживём-увидим, а спрашивать, я со всех, буду одинаково. Я не выделяю любимчиков, не надейтесь, – обратилась она к классу и наступила полная тишина. Пронзительный звонок