Дети города. Рита Харьковская

даже если она родит ребенка, не будучи замужем.

      Но Ираида была влюблена в Стасика.

      Она не могла оторвать взгляда от серых глаз возлюбленного, от его, кривящегося в пренебрежительной ухмылке, рта. Не могла налюбоваться на высокую, широкоплечую фигуру. Не могла насладиться его объятиями и поцелуями. Ираиде не нужен был никто, кроме Стасика! И что там понимают родители?! Что может знать о жизни папа Ираиды, Соломон Маркович, всю жизнь проработавший осветителем в оперном театре Города? Что может знать мама, танцовщица кордебалета, ушедшая, как и каждая балерина, на пенсию, едва ей исполнилось тридцать пять, и работающая учительницей танцев в одном из детских садиков неподалёку от дома. Они прожили свою жизнь, вот пусть теперь и радуются за дочь, а со своими советами не лезут.

      Мама Ираиды вздохнула. Исчерпав все аргументы против, благословила:

      – Смотри сама, доченька, тебе жить. Только жить придется не только со Стасиком, но и с его родителями.

      С родителями Стасика Ираида познакомилась чуть ли не на кануне свадьбы. Мама возлюбленного, Варвара Кузьминична, не сказать, чтобы встретила будущую невестку с распростёртыми объятиями, но сына от женитьбы отговаривать не стала. А если и отговаривала, то Ираиде об этом известно не было.

      А вот папа будущего мужа, тогда еще генерал-майор, приводил в трепет нежную юную девушку одним только взглядом из-под седых, клочковатых бровей. А уж когда будущий свекор открывал рот, и на всю квартиру раздавался его командный голос, Ираиде хотелось забиться в угол, чтобы, упаси Боже, не попасть на глаза или под горячую руку.

      Роды были тяжелыми. Да и не способствовала узкобёдрая фигура дочери балерины быстрому родоразрешению. И если в первую неделю Ираида могла выдавить из небольшой, так нравящейся Стасику, груди несколько капель молока, то вскоре его не стало.

      Маленькую Стеллу «поставили на довольствие», как сказал генерал, в одну из ближайших к дому детских молочных кухонь, и девочка перешла на искусственное вскармливание. Все могло бы быть нормально, не окажись ребенок таким «ротатым», как говорил дедушка, насладившись ночным ором малышки.

      Генерал мчал в свою спальню, толкал в бок свою жену-генеральшу:

      – Варвара! Иди объясни этой дуре жидовской, как с ребенком управляться нужно! А то я её прибью скоро!

      Корпулентная генеральша, стряхнув остатки сна, неторопливо шла в комнату молодых, где в кресле у окна все так же пыталась укачать дочь Ираида.

      – А Стасик где? – зевнув, спрашивала генеральша.

      – Он в папином кабинете спать лег, – тихо отвечала Ираида.

      – Стасик спит, я сплю, только одному «старому глухарю» детский плачь спать мешает, – генеральша брала на руки свою внучку, – где там наша бутылочка? Кто тут у нас проголодался? – сюсюкала с крохой и начинала её кормить.

      – Ты иди, – махала рукой в сторону Ираиды, – ложись со Стасиком и спи. Диван там большой, поместитесь.

      – А вы, мама? – спрашивала Ираида.

      – Да я уже и выспалась, пожалуй, –