Парк Пермского периода. Татьяна Александровна Яшина

распяленный рогожный мешок перед ссыпщиком, следя, чтоб тот не сыпал мимо. Командовал, когда хватит: чтобы не слишком мало – иначе приказчик не засчитает мешок, и не слишком много – чтоб рогожный куль не треснул на полдороге к амбару.

      Прошка за месяц рассказал Андрею и про мать, и про отца, и про своего пса Трезора, что подох от укуса гадюки, про учителя в школе – Сидора Матвеевича, что из всех наук более всего любил хоровое пение…

      Андрей про себя не рассказывал – зато поведал Прошке удивительные вещи – что земле, оказывается, не пять тысяч лет, а много больше, что раньше жили на ней диковинные звери – на манер гигантских лягушек али ящериц, что хвощи, которыми брезгают коровы, в то стародавнее время вырастали выше церковной колокольни, а над ними светило жаркое-жаркое солнце… И нигде не было зимы.

      – Как это, Андрюш, – зимы не было? – полушепотом удивлялся Прошка, поудобнее устраиваясь в соломе перед тем, как заснуть.

      – А так, – в темноте глаз Андрея не видно, но Прошка знал – Андрей не станет его обманывать. – И сейчас ведь есть такие страны – в Африке, в Азии…

      – Про Африку знаю, – кивал Прошка. – Сидор Матвеич рассказывал – про слонов, про жирафов, про гиппопотамов…

      – А ты знаешь, что на том самом месте, где мы сейчас лежим – когда-то было море?

      – Море? – Прошка ничего не знает о море. – Это как?

      – Это… Как бы тебе объяснить… Вот представь, что из неба выпарили все светлое – оставили только синь. Много-много синего… Теплое, соленое… ласковое… От края до края – только синь…

      – Это как рассол, что ли? – хмыкает Прошка. – Тот, из которого мы пермянку делаем?

      – А ведь верно, – оживляется Андрей. – Рассол-то этот – древнее море. Было море, потом землетрясения, обрушивались горы, происходили тектонические сдвиги земной коры – и соленые воды оказались погребены под толщей осадочных пород. А сейчас геологи бурят почву и доходят до остатков доисторического моря…

      – Надо еще угадать, где скважину делать, – кивает Прошка. – Словно клад найти.

      – Да, пожалуй… Это море – сущий клад для людей.

      – Для каких людей? – раздается от двери чей-то хриплый голос. – Для Силыча нашего? Ну точно, клад – третий дом уж построил, скоро поперек себя шире станет…

      – Тихо, вы! – оживает приказчик Иван из своего угла. – Кому не нравится – на выход!

      – Давай спать, Прошка, – говорит Андрей, укрывая его своим пиджаком. – Вставать рано.

      Прошка послушно закрывает глаза – и видит удивительный сон.

      Снится ему – словно он у большого-большого озера – берега не видать, как у Камы в пору весеннего половодья! Только еще ширше.

      Солнце греет так ласково, что снимает Прошка пиджачок, остается в одной рубашке. Вокруг – песчаная полоса, за ней – лес. Только какой-то странный – будто обыкновенные хвощи, которые так любила коза Белка, разрослись высотой с колокольню! Волна с шипением наползла на берег. Прошка тронул ее рукой – соленая! Как рассол. И пахнет похоже, только