Детектив из Мойдодыра. Том 2. Григорий Лерин

дядя Паша. Была бы работа.

      – А я поищу. Меня раньше брали. Федотыч банщиком приглашал.

      Я усмехнулся.

      – В женскую хоть баню-то приглашал?

      – Зачем в женскую? – Он строго взглянул на меня, но я уже был серьезен, как никогда, и дядя Паша пояснил:

      – В бандитскую.

      Все, что касалось краснореченских бандитов, меня очень интересовало. Я схватил табурет и пододвинул к нему.

      – Так-так-так… Ты присядь, дядя Паша, в ногах правды нет. А что за баня?

      – Правды нигде нет, – выдал он, усаживаясь. – Федотыч у меня начальником участка был. Уважаемый человек. А теперь бандитам баню топит, гадости за ними убирает, ну, и со стола что останется – себе. Пригласил меня как-то еще летом, у него там каморка с торца, где котел стоит. Посидели, шахту вспомнили. Вдруг дверь открывается, заходят. Парень-то в плавках, а девка его – в чем мать родила и пьяная совсем. Бутылку без приглашения схватила, все горлышко обслюнявила. А потом мне говорит: «Хочешь, мужичок, я у тебя на коленках посижу?» Я и отвечаю: «Ты, внучка, сначала прикройся чем-нибудь. Я тебе не горшок, чтоб на меня голой задницей усаживаться». Тут кавалер ее мне сливу под глаз и поставил. И Федотычу тоже, чтоб не смеялся. И ушли. Чего приходили?

      – И где эта злодейская баня находится?

      – Так я и говорю: у озера, на Победы, в Нижнем парке… Федотыч-то больше не смеялся, наоборот, слезу пустил, жаловаться стал. Работы, мол, не много, но круглые сутки и до самого утра. Ему директор обещал человека на полставки взять, вот, он и давай меня уговаривать. Жратва и водка всегда остается, и кино бесплатное. Кином он чулан называл, где у него уголь, дрова и ведра хранятся. Там одна дверь в предбанник выходит. Дверь на засов закрыта, а под засовом – дырочка. Федотыч в нее и смотрит. Мне хотел показать, да я не стал. Насмотрелся и так, что слива вспухла. Они хоть девки и паскудные, а подглядывать за ними все равно нехорошо. – Дядя Паша вздохнул, осуждающе покачал головой и встал с табурета, закрывая тему. – Когда вернешься?

      – Наверное, скоро. Как получится.

      – Ты… это…

      Он замялся, почесал большим плоским пальцем под коленом и опустил глаза.

      Я понял, что вчерашние воспоминания мешают ему попросить, и, может быть, он уже жалеет, что неосторожно всколыхнул прошлую жизнь.

      – Я возьму, дядя Паша. А ты сходи пока, пивка попей. И поесть что-нибудь посмотри.

      Он торопливо схватил деньги, подумал и положил их на табурет.

      – Пива, конечно, можно, – степенно ответил он.

      ***

      Как мне ни хотелось довериться Александре Петровне на основе утреннего анализа ее поведения и почти безвыходного положения, но все же меры предосторожности пришлось принять, и я прошел два квартала, прежде чем выбрал себе подходящий дом.

      Черные лестницы и подвалы Краснореченска я уже изучил. Теперь самое время заняться чердаками.

      Я поднялся на лифте на шестой этаж, прошел еще два пролета вверх и с удовлетворением обнаружил, что дверь на чердак не заперта. Открытие подстегнуло