Пф-ф, наука…. Егор Александрович Балашов

что, совсем больной, чтобы поганки есть? – Возмутился Леонид, но потом вспомнил с кем разговаривает, и пришел к выводу, что да – крыша съехала капитально.

      – И какой он на вкус?

      – Сладкий, – неуверенно ответил пилот.

      – А еще? Ну, на что он похож? На мороженое или на шоколад?

      – Нет, на мороженное он не похож – он теплый и мягкий… но… Он просто сладкий. И все.

      – Ты не чувствуешь запахов! – резонно заметил лис. – Если ты сейчас находишься в медицинской капсуле и у тебя серьезные переломы, то ты не почувствуешь и ускорения, и холода и даже не различишь влажное и сухое. Насколько я знаю, медицинские капсулы при необходимости наркоза могут симулировать только зрение и осязание.

      Леонид плюнул себе в руку.

      – Фу! Мерзость! Зачем ты это сделал? – Возмутилось рыжее животное.

      – Влажная… рука влажная, а здесь тепло и я чувствую воздух, когда машу руками. – Возразил Леонид,– но почему-то, действительно, не ощущаю запаха, вкуса, кроме сладкого и соленого. Но я даже дыхание и сердцебиение ощущаю. Нет, это не симуляция. Я сейчас попробовал задержать дыхание, и мне нужен воздух, а прикусив язык, я почувствовал боль. Что, за черт?

      – О! – Встревожился лис и продолжил участливо,– я понял, что с тобой. Это не медицинская камера, как я поначалу подумал. Это гораздо хуже. Я читал про это. У меня симуляция куда проще. Это кончено, не банальная медицинская кабина, но и не депривационная камера. То, что ты описал дают только военные медицинские боты… Либо ты какой-то военный генерал, либо тебя в фарш размоло…

      Лис даже подошел совсем близко и участливо тронул Леонида мягкой лапкой за коленку.

      – Да не переживай ты так… Это… В живых ты точно останешься – это я тебе обещаю.

      – Нет, ты не понял! – Рассмеялся Леонид.– Это не истерика… это я сейчас та-А-акое облегчение испытал. Это значит, что все получилось… Спасибо, Тебе лисичка.

      Леонид нагнулся к животному и на радостях поцеловал его в сухой шершавый носик.

      – Фу! Я не девчонка!

      Счастливый Леонид смотрел на то, как лис сначала лапками, а потом об землю пытался вытереть свой нос.

      Совершенно счастливый и с умилением в голосе Леонид сказал, когда лис наконец-то успокоился:

      – Тебе лет двенадцать что ли?

      Тут лис прогнулся как кошка, стал на цыпочки и зашипел:

      – Кто тебе сказал? Ирка?

      – Кто такая Ирка?

      – Черепаха,– с презрением прорычал лисенок и мстительно добавил,– а ей сорок три, тогда, что б ты знал.

      – Нет, не черепаха. А ты сам.

      – Когда?– от удивления лис даже прижал ушки.

      – Ты так забавно… э… делаешь все… Так сколько тебе лет на самом деле?

      – А вот и не скажу. А вот и двадцать три!

      – Ладно, как скажешь. А мне двадцать пять.– Леонид потрепал щенка лиса за ухом. Нет, лис выглядел вполне взрослым лисом, но пилот внезапно понял, что не может уже его воспринимать как животное. Он ощущал рядом с собой мальчика, меленького одинокого мальчика, хоть и в шкуре