Фаренгейт 10+1. Григорий Лерин

полный мужчина с пунцовым пятном на левой щеке. Он швырнул на пол женский свитер и прорычал:

      – Забирай свои шмотки, дура! Завтра дорабатываешь программу и все – уволена! К чертовой матери! И про телевидение вообще забудь!

      Алена не отреагировала. Она полностью сосредоточилась на попытках не потерять на ходу наполовину надетую туфлю.

      Вроде бы, обе стороны окончательно прояснили отношения, но толстяку этого показалось мало, и он крикнул:

      – Шлюха!

      Алена как раз проходила мимо подставки с небольшой металлической вазой и пластмассовыми цветами – такими же неискренними, как и название «Империал». Она схватила вазу, резко развернулась и швырнула в обидчика.

      Бросок получился довольно точный, и, если бы толстяк не успел юркнуть в номер, ваза попала бы ему прямо в голову. Но она ударилась в дверной наличник и упала на пол рядом с рассыпавшимися цветами. После чего дверь захлопнулась.

      Подобные инциденты в «Империале» случались нередко, а летом, когда гостиница заполнялась на сто процентов, даже часто и гораздо более бурно. Они вносили приятное разнообразие в работу гостиничных секьюрити, несущих двенадцатичасовые вахты на пульте видеонаблюдения.

      – Смотри-ка… – Охранник указал коллеге на монитор, на котором Алена, зло прищурившись, уставилась на закрытую дверь номера. – Только что была овца-овцой. А сейчас вон какая тигрица! Нет, не тигрица – акула! Настоящая акула-людоед!

      Второй охранник наливал кофе из кофемашины, из-за чего мгновенно отозваться на призыв не смог. Ему не удалось ни полюбоваться на превращение овцы в акулу, ни нормально попить кофе. Внезапно погас свет, пропало изображение на всех мониторах. Минут десять охранники, мигая фонариками и чертыхаясь, включали и выключали аппаратуру, перезагружали систему и пытались куда-то позвонить. Потом экраны и лампы снова вспыхнули.

      Алены в коридоре уже не было. Не было ее свитера на полу, и вазочка с цветами стояла на подставке, а на ручке двери с номером 214 висела табличка «Не беспокоить».

      Глава 2. Игорь и Дзен

      Мы уже упомянули, что в нашем городе есть телебашня. Упомянули вовсе не для того, чтобы просто похвастаться без причин. Наверное, в каждом областном центре есть своя телебашня, и, если это так, каждый областной центр ею, несомненно, гордится. Вот и наш город… Нет, пожалуй, не будем его называть – ему и так предстоит привлечь к себе общефедеральный интерес, несопоставимый с провинциальной судьбой и не слишком избалованным вниманием населением.

      Так вот, нашим телецентром тоже все гордятся: и губернатор – тем, что выбил на него какую-то совершенно фантастическую сумму из бюджета, и горожане – тем, что сравнительно небольшой по размерам телецентр является одним из самых дорогих в Евразии, и особенно телевизионщики – тех, кто не гордится, увольняют. И конечно каждый житель города хотел бы заглянуть за тяжелую рельефную дверь, за блестящий турникет, охраняемый бдительными церберами из ЧОПа, в эту кузницу программ и передач, которые по телевизору давно уже никто