Имеющая право молчать. Эль Стравински

истории о волшебном апейроне, о его добыче и красоте. В его байках все было так легко и просто. Но реальность работы на копях была далеко не сказочной, если не сказать наоборот.

      Шахтеры проделывали туннель вглубь земной коры, чтобы добраться до родовой трубки. Туннели строили на двух уровнях, один над другим, и соединяли их воронками. Это был долгий и трудоемкий пласт работы. Разработка места рождения начиналась на верхнем уровне. Руду взрывали уже имевшимся чистым апейроном, и она, падая сквозь воронки, скапливалась в нижнем туннеле. Затем руду собирали и поднимали на поверхность для обработки. Именно этот процесс сборки «урожая» я и наблюдала в данный момент. «Время разбрасывать камни, и время собирать камни» – для этих сильных мужчин эта глубокая фраза имела весьма прозаичный, приземленный смысл. Она каждое утро и вечер напоминала им о кровавом «долге» перед Триумвиратом, красуясь на воротах шахты Лавары.

      – Папа! – наконец-то я увидела его белозубую улыбку, ярко сияющую на фоне сажистого лица. Пытаясь привлечь внимание, я активно замахала руками, стоя на носочках. Так меня было лучше видно.

      Отец помахал в ответ, что-то сказал ребятам стоявшим рядом и начал подниматься.

      – Лисенок, что ты тут делаешь? – отряхивая одежду спросил отец, – Я же говорил, на копях не безопасно. Нужно было меня подождать возле входа.

      И еще шире улыбнувшись добавил:

      – Иди я тебя обниму, надеюсь не сильно испачкаю платье.

      У отца была поистине заразительная улыбка, когда он улыбался никто не мог не улыбнуться в ответ. Вот и я засияла ярче самого чистого кристалла апейрона, сильнее кутаясь в его теплых объятьях.

      Уже на выходе из копий, краем глаза заметила Лиама и надзирателя Свортона. Он громко отчитывал сына и активно жестикулировал руками. Лиам же поникнув стоял и изредка что-то односложно отвечал. Точно понять, о чем разговор было сложно, но долетевшие обрывки фраз больно резанул слух и сердце:

      – …и хватит общаться с этими отбросами… девок что ли мало… – мне показалось, что в этот момент Свортон, заметив нас с отцом, с омерзительной усмешкой посмотрел именно на меня, прямо в глаза. По позвоночнику прошелся цепкий холодок, напрочь стирая следы радости с лица. Предрассудки о классовом неравенстве настолько вкоренились в головах людей, что это делало практически невозможными нормальные, человеческие отношения: будь то дружба или хотя бы элементарное уважение между разными сословиями горожан.

      – И так, успела проголодаться? – перво на перво отец беспокоился, чтобы я была сыта. Всегда. Со временем подобные вопросы даже не возмущали, он так проявлял заботу и любовь, к чему же мешать? Поэтому я утвердительно кивнула и еще шире улыбнулась, увидев ответную детскую радость в его глазах, на зло всяким там Свортонам. Не позволю испортить себе настроение напыщенному бюрократу-индюку.

      По пятницам отец всегда готовил масляные лепешки с парвовым вареньем из особого запаса. Кисло-сладкий с карамельным нотками