Асмодей. Явление пришельца. Андрей Толкачев

вырвать руку – становится больнее.

      Навстречу вышли какие-то незнакомые женщины и стали зазывать подошедших:

      – Оголодали – покушайте!

      – Озябли – погрейтесь!

      …Над столом стоял затхлый воздух. И люди, люди, охмелевшие от рябинового вина и жары, вели себя как нелюди, чьи рыла лезут к тебе, распространяя зловоние и брызжа слюной. Она не могла никого узнать – чужие, очумелые лица. И крик! Крик, вырвавшийся из ее груди, вынес весь смрад и разом все затихло. Настороженные глаза вдруг уставились на Кристину, c осуждением и укоризной – они не были пьяны – все привиделось, и никто не приближался к ней – это тоже только почудилось. Вбежала Эльза – Кристина пробралась в угол стола, увлекая за собой Эльзу. Им налили киселя и прошептали:

      – Она здесь с нами…

      Люди распахнули окно, хором что-то прошептали и выкинули холст, на котором усопшая была опущена в могилу. И закричали невпопад:

      – Иди домой! Агнесса!

      Остальные подхватили и крикнули с еще большим остервенением:

      – Иди домой! Агнесса!

      И казалось со всех улиц раздавалось с укором:

      – Иди домой! Агнесса! Иди домой! Агнесса!

      Глава 9.

      – Ларс! Ла-а-арс? Вылезь на минутку, дело есть. А!? Да не прячься! Я и с закрытыми глазами тебя найду, – ушастый толстяк Юханнес стоял в проеме сарая, упершись руками в бока, и ласково уговаривал друга Ларса выбраться из погреба.

      – Не ищи, а то сарай развалишь, – неохотно отвечал Ларс. В последнее время он стал стесняться своих друзей из-за этих проклятых слухов о его семье. Поэтому не проявил большого желания покидать свое укрытие, и продолжал возиться с бочками для разных солений.

      – Ох, Юха, Юха, Юханнес… – рассуждал Ларс. – Нос твой длинный. Везде суешь… Кто тебя просил меня искать? Уговариваешь меня. Да? У? А я все равно не вылезу и работать не-е-е пойду. Ага… Ни за какие коврижки.

      – Ларс. Ларс. Ларс?

      – Таскайте селедку сами. Без меня она не протухнет. У меня спина болит. Вот тебе мой ответ! – и заворчал: – Сдалась мне ваша селедка. За пол гроша спину гнуть….

      Юханнес лукаво ухмыльнулся, ожидая своего слова:

      – Оно и понятно! Лучше ночами бегать вокруг кладбища, а днем спать в сарае!

      – Где хочу, там и бегаю… Там святотатства по ночам. Тебе как живется-то?

      – Ларс. Не тараторь. Погоди.

      – Что вы понимаете? Грузите рыбу без меня. Все! Уходи!

      – Ларс! Не ершись! С тобой не то происходит. Ты от всех отбиваешься, как от чумы. Молочника обидел Стена. Да ладно, я чего пришел-то… Тут у Иоахима беда случилась…

      – У портного?

      – У него.

      – Ну выкладывай!

      Юханнес открыл было рот, но Ларс доселе еще не показался. Он снова посмотрел на проход в сарай – когда ж он вылезет?

      – Ларс. Ты, конечно? толстяк. Но я-то потолще. Вот и смекни, кому лучше лезть? Мне к тебе или тебе